Шок-тур

Машенька жила на свете и знала, что ей завидуют очень многие. Да и как другому бабью реагировать на гламурную красотку, шопоголичку и читательницу «Космо»? Добавьте к списку и то, что папа Машеньки был до неприличия богат, а жених Вова – мускулист, красив и похож на Бекхэма.
Машенька четко помнила момент, когда у нее началась депрессия. Незваная хандра постучалась в мозг, когда наша героиня вернулась с Мальдив. Усугубилась же по прочтении модной в этом сезоне книжки «Духless».
Что хотел сказать автор? Что жизнь бессмысленна? Во всяком случае, Машенька поняла все это именно так. Что-то ждет ее еще в этой жизни, кроме беспросветной скуки? Да, пожалуй, что и ничего.
Прямо с утра, проснувшись в великой грусти, Машенька съездила в пассаж, но даже и это не развеяло ее тоски. Не помогал ни телевизор, ни интернет, ни поход в джакузи. Можно было бы почитать книжку, но после глупого «Духlessа» Маша разочаровалась в литературе. Не повеселела она даже тогда, когда к ней в гости, на красном спортивном «порше» приехал Вова. Сегодня он был похож на Бекхэма даже больше обычного.
Родители Вовы тоже были богаты. Их счастью не мешало даже то, что уровень IQ их сына плавал в опасной близости от нулевой отметки. Зато уровень счастья и довольства жизнью у Вовы просто зашкаливал. Он довольствовался своим жалким прозябанием на 200 – да что там! – на все 500 процентов!

Все хорошо, когда вместо головы кость. А вот у Маши оказалось сплошное горе от ума.
Они вяло ебались на бескрайней Машенькиной кровати. И Маша понимала, что Вова ей осточертел. Конечно, можно было бы найти другого мужика, как учит «Космо». Но кто из этих тупорылых скотов даст себе труд проникнуть в ее тонкую душевную организацию? Никто!
— Знаешь, Вова, я разочаровалась в жизни, — сказала она, когда бойфренд сделал свое дело и жизнерадостно закурил. – Мне ничего не доставляет удовольствия. Куда я иду? Зачем живу? Объясни мне!
Но вместо ответа Вова вдруг завел что-то про экстремальный туризм. Вот-вот должен был позвать кататься на велосипеде с гор. Боже, какой же он был дебил!
Однако Вовчик говорил о чем-то другом. Он протягивал Машеньке огрызок какой-то газеты, где черным маркером было обведено объявление.
«Экстремальнейшие секс-услуги на грани фола. А также шок-отдых! Тел. …» — прочитала Машенька.
— Что это еще за шок-отдых? – спросила она.
Вова тут же принялся радостно объяснять. Оказывается, тот самый, когда миллионеры переодеваются в бомжей и тусуются на Курском вокзале.
— Бомжевать, что ли, меня хочешь отправить? – скривилась Маша. Ее даже передернуло от возмущения. Все-таки Вова был катастрофически дебилен.
— О! Там для девушек есть такие интригующие варианты! – Московский лже-Бекхэм подпрыгнул чуть ли не до потолка. – Маркиз де Сад нервно курит в сторонке!
Когда-то Машенька читала «Жюстину». В отличие от «Духlessа» эта книга ей понравилась.
Номер агентства она набирала больше из любопытства, еще не зная, какой крутой поворот в данный момент совершила ее жизнь.
— Да-да, я хочу заказать шок-тур! – щебетала Машенька в трубку. – Да, я в первый раз! Ага, приезжайте!
Вскоре на пороге Машенькиной квартиры появилась весьма экстравагантная дама. Звали ее Виолетта Ивановна. Прямо с порога она отрекомендовалась «бесподобной устроительницей отдыха для пресыщенных дам».
— На какой срок желаете отдохнуть? – спрашивала она. – На неделю?! Ну, я бы вам это не советовала. Неделя – это для тех, кто по второму и третьему разу отдыхает…
— А что, бывает и такое? – изумилась Машенькаа.
— А как же! – закатила Виолетта Ивановна глаза. – Вы, конечно же, еще раз захотите испытать непередаваемые ощущения из жизни городского дна! Поверьте, скоростной спуск на велосипеде по куршавельскому леднику – ничто в сравнении с этим!
Маша была уже заинтригована.
— Поэтому давайте-ка мы оформим вам путевочку, скажем, на один день! – продолжала дама, с наслаждением затягиваясь тонкой сигареткой. – Поверьте, впечатлений хватит более, чем… Да, и плата желательно немедленно. Всего-то тысяча долларов. У нас так принято, уж извините. Почему? Потому что у иных клиенток, после трипа на дно возникал такой, простите, отходняк, что они даже отказывались платить!
— Ладно, — кивнула Маша. Сумма была невелика, нашлась она даже наличными.
— Да! И еще одно! – сказала Виолетта Ивановна. – Эта квартира, как я понимаю, ваша?
— Да.
— А родители?
— Папенька руководит бизнесом то из города Нассау, что на Багамских островах, то из Лондона, то из Парижа.
— А мама?
— И мама с ним.
— Хорошо, — экстравагантная дама от радости даже хлопнула в ладоши. – Значит, мы поступим так. В вашу квартиру ровно на сутки вселится другая девушка. Ее зовут Лена. Смысл вселения: она будет выгонять вас на улицу, если вы не выдержите нашего шок-тура и прибежите домой.
— Я не прибегу! – заявила Маша.
— Ой ли! – усмехнулась Виолетта Ивановна. – В общем, поступаем так. Ровно на сутки (и не больше) мы вселяем в вашу квартиру Леночку. Не бойтесь, она ничего не разобьет, гостей не приведет, девочка она аккуратная, необщительная.
Лена, как оказалось, дожидалась в подъезде. Когда Маша посмотрела на эту замухрышку, она успокоилась. Хотя, надо признать, и не волновалась.
— Ваши приключения будут таковы, что вам непременно захочется послать все подальше и вернуться домой, — продолжала объяснения экстравагантная леди. – Для этой цели мы сейчас съездим к нотариусу и подпишем одну бумагу. Вот смотрите, согласно этому документу право собственности на ваше недвижимое имущество ровно на 24 часа отойдет Леночке. Эта формальность позволит нам предотвратить недоразумения, связанные, например, с милицией. Один экземпляр, разумеется, останется у вас.
— А что я буду делать? – спросила Маша. – Будет ли в вашем шок-туре секс?
— К оральной его разновидности вы как относитесь? – в лоб спросила Виолетта Ивановна.
— Ну, — краснея, призналась Маша, — пробовала!
Она вдруг вспомнила, как робко и неумело делала Вове минет. Не сказать, чтобы ей это понравилось.
— Вот и славно! – усмехнулась дама. – Анальный секс на первый раз исключим. В общем, на один день вы превратитесь в дешевую проститутку-гастарбайтершу. Никаких извращений не будет, фирма гарантирует! Только орал и вагинал!
Маше вдруг захотелось топнуть ногой. Ситуация была явно с душком. Однако, в конце концов она поняла, что интерес к жизни так легко не вернуть.
— Да ладно, я не против! К свингерам же ходили, – непрошено встрял Вова.
— Вы станете дешевой проституткой, — продолжала Виолетта Ивановна. – Свой паспорт вы оставите в этой квартире. А мы дадим вам другой, молдавский, к тому же фальшивый. Но ничего страшного. Когда все вернется на круги своя, этого воспоминания вам хватит надолго!
Потом была скукотень. Они поехали к нотариусу. Там возникла нудная заминка с оформлением бумаг, текст пришлось перенабирать. Когда же, наконец, все было составлено, как надо, Маша подписала бумаги, не глядя. Отдала Леночке ключи от квартиры.
— Итак! – хлопнула в ладоши Виолетта Ивановна. – Начинаем!
Она проводила Машу к битым и ржавым «жигулям», за рулем которых сидел колоритный персонаж. Это был бородач, весьма зловещего вида.
Нашу героиню усадили на заднее сиденье, бородач налил в пластмассовый стаканчик дешевой водки с резким запахом, разломил над водкой какую-то капсулу. И вдруг подмигнул Машеньке:
— Это клофелин. Небольшая доза. Сейчас вы отключитесь. А проснетесь уже в шок-туре.
На всякий случай Маша даже перекрестилась, водку выпила в два присеста. Тут же закружилась голова. И Маша потеряла сознание.
***

Пробуждение оказалось кошмарным.
Маша проснулась на горбатом и по-настоящему корявом, прожженном окурками диване в компании… О Господи! Бородача! Он был лохмат, нечесан, похож на Гришку Распутина.
Голова разламывалась от боли.
— Где я? – недовольно спросила Машенька.
Но в ответ услышала нечто совершенно дикое:
— Здоров, пизда! — ржал бородач. – С добрым, блядь, утречком! Чистим зубки, раскрываем ротик, начинаем утреннюю гимнастику для губок…
— Вы что? – возмутилась Маша. – Что вы несете?! И вообще – есть в этом доме таблетка от головной боли?
— От головной боли я могу предложить тебе хуй. Сгодится и для того, чтобы поковыряться в зубах! – злобно усмехаясь, сказал бородач.
— Как вы со мной разговариваете? – возмутилась Маша.
— А как с тобой, пиздюшкой, прикажешь еще разговаривать? – зло хохотал этот «Гришка Распутин». – Сосать она не хочет, ишь ты!
Хуже всего было то, что Маша оказалась совершенно голой. И беззащитной. Конечно, ее предупреждали о возможности орального секса с колоритными представителями дна мегаполиса. Но не с этим же типом, в конце концов! Это – какое-то кидалово, ей же богу!
А бородач все хохотал, все тянул Машенькину голову к своей промежности. Маша завыла, забрыкалась. Еще вчера ее воротило от аккуратной пиписки «Бекхэма» Вовы, а сейчас ее, пардон, собрался, что называется, «вафлить» какой-то бородач. Она отбивалась, как могла. Но тщетно. Силы были на исходе, да и было-то их – совсем немного. Бородач же уже был близок к тому, чтобы взять ее силой.
И тут Маша увидела пустую пивную бутылку. Вот что могло ее спасти. Ее словно специально поместил сюда, в эту замызганную комнатушку, Машенькин ангел-хранитель.
Взвизгнув от ужаса Машенька схватила бутылку, ударила бородача по кудлатой голове. И тот захрипел, потерял сознание, с грохотом рухнул на пол.
И тут Маша поняла еще одно. Вся ее одежда куда-то пропала. Остался лишь комплект белья, туфли (слава богу), но больше ничего. Немного позже нашлась сумочка – на полу прихожей.
И эта находка преисполнила Машеньку радостью. Пускай ее бессовестно кинули, но уж порядок-то она наведет. Жалко только, что мобильный она оставила дома. А, значит, водителя не вызовешь. А на память наша героиня не помнила даже свой домашний телефон. Что же делать?
Маша торопливо огляделась и сорвала с окна занавеску. Булавок в доме не было. Зато имелись ржавые скрепки, к которым эта занавеска крепилась. Через несколько минут получилось жалкое подобие платья.
И Маша, перешагнув через потерявшего сознание бородача, отправилась в подъезд.
Когда около нее остановилось такси, Маша подумала, что скоро это глупое приключение закончится.
— Куда, красавица? – с гортанным южным акцентом спрашивал водитель неприглядного тарантаса.
— На Патриаршие, побыстрее!
— Дорого будет стоить! – сказал таксист.
— По фигу!
Пока они ехали, Маша покопалась в сумочке. Обнаружила, что там нет ничего, кроме чужой дешевой косметики, дурацкого молдавского паспорта и скучной бумажки, которую они вчера подписывали у нотариуса. Веселый таксист поведал ей, что район, куда она попала, назывался Бирюлево. Доехали они, впрочем, быстро. И тут начались неприятности.
— Денги давай! – требовал таксист. Их-то у Маши как раз с собой и не было.
— Я сейчас вынесу! – сказала она.
— Э, слюшай, что ты вынесешь! – заорал таксист. – Или денги давай, или милиция вызову, или хуй сосай давай!
И вот тут-то Маша озверела. В глазах у нее потемнело. Она, словно кошка, выпустила когти, вырвалась из потных объятий таксиста, и понеслась к себе, в кондоминиум.
Консьержка Машеньку, конечно же, узнала. Хотела что-то спросить. Но нашей героине было стыдно за свой вид, да и объяснять ничего не хотелось. Не дожидаясь лифта, Маша понеслась по лестнице.
Дверь, как ни странно, оказалась открыта. Из глубины апартаментов слышался шум. Такой, словно там…
Маша решительно прошла и… оцепенела от того, что увидела у себя на кровати. На ней разлеглась замухрышечная Лена. А на ней… Нет, в это никак нельзя было поверить.
— Бля-а-а-адь! – Маша хотела закричать, но выходил какой-то отвратный визг. Смешанный со слезами и матом. Гламурная Маша ругалась, как сапожник. – Вова, блядь, ты даже представить не можешь, какие они гондоны-ы-ы! Это кидалово! И что ты делаешь в постели с этой дешевкой?
— Ебусь! – флегматично ответил Вова. – И ты знаешь, милая моя, делаю это с такой страстью, которая нам с тобой в наших вялых отношениях даже и не снилась!
Маша села на пол и зарыдала. «Это урок тебе, дура! – думала она. – Чтобы не была в следующий раз такой идиоткой!»
— Ладно, вы, девчонки, разбирайтесь тут сами! – вдруг услышала она.
Мерзавец Вова деловито впрыгивал в штаны и покидал квартиру. Эта картина по каким-то скорее подсознательным, нежели осознанным причинам, привела Машу в настоящее бешенство. Она вскочила, бросилась на замухрышку, вцепилась ей в волосы, вопя и рыдая:
— А ну, мразь, пошла на хуй из моего дома! Быстро на хуй пошла, я тебе сказала!
Замухрышка, однако, имела наглость отбиваться. И неожиданно врезала Машеньке по колену. Да так, что, взвыв, Маша ослабила боевой захват.
— А какие у тебя к нам, собственно, претензии? – услышала она надменный (!) голос замухрышки. — А, госпожа Абдулнасраева Зульфия Мамрыковна? Или как там тебя по паспорту?
По паспорту Машу теперь действительно примерно так и звали.
— Возвращайся к себе в Бирюлево, — брезгливо говорила эта Лена. — Сегодня вечером к тебе придут клиенты. А пока потренируешься на бородаче!
— Не может быть и речи!
— То есть как не может?
— Так, что я – у себя дома!
— А вот и нет! – осклабилась замухрышка, улыбаясь Лене своими чудовищно плохими зубами. — Ты теперь, милая моя, живешь в Бирюлево. Без временной регистрации, на птичьих правах. К тому же вчера ты подарила нам все свое имущество!
— Что?!
— А ты почитай ту хуйню, лохушка, которую ты у нотариуса подписывала!
Маша метнулась к сумочке, достала бумагу и вдруг поняла, что чувствуют люди, когда враз и на полголовы седеют. Ведь согласно этому документу она предоставила право на владение своим недвижимым имуществом – Лене!
— Что?! – завопила Маша. – Как может быть такое?!
— Очень просто! – хохотала Лена. – Знаешь, как приятно вас, богатых долбоёбов, на все имущество наебывать! А теперь вали отсюда. К тебе сегодня вечером хачики придут за минетом!
Противиться у Машеньки уже не было сил. Да, она с ужасом поняла, что ее наебали. Но неужели с этим ничего нельзя поделать?
«Папа! – думала она, выбегая на улицу. – Быстрей бы приехал со своих Багам папа! Уж он-то всем аферистам покажет! Нет, конечно, я с ними разберусь, всех накажу! Они еще не знают, с кем связались! А сейчас – в милицию!»
Впрочем, искать представителя власти даже не потребовалось. Он направлялся к Машеньке сам.
— Меня обобрали! – бросилась к нему Маша. — Я стала жертвой аферистов!
— Документики! – потребовал мент.
Не без опаски Машенька протянула ему тот странный паспорт, что лежал в ее сумочке. Сейчас она все объяснит…
— Они, эти мошенники, мне вместо моего, российского, дали другой паспорт — фальшивый и молдавский!
Мент с сомнением качал головой, смотрел на Машу, на занавеску со скрепками, в которую Маша была одета и, к тому же, то и дело спадала, покачал головой и сказал:
— Пойдемте-ка, Зульфия Мамрыковна, в отделение! Проверим вашу личность!
Свое будущее Маша вдруг прочитала в его глазах. И зрачки, и белки замаслились, лучились похотью. В памяти возникло кошмарное слово «групповуха». Так вот чего хочет мент!
Машеньку парализовал ужас. То, что хотел сделать с нею этот человек, было по-настоящему ужасно! Но даже на этом напасти не кончались!
Откуда-то появился давешний таксист, заблажил гортанно:
— Эта билят не заплатила, да?
Машу тащили в отделение, и она упиралась. Бесполезно было даже кричать. Да и кто бы стал отбивать ее у мента? Наверное, что-то такое и имеют в виду, когда говорят: «Все, наступил пиздец!»
Спасение появилось, откуда и не ждали. У родного кондоминиума, где Машу волокли в отделение, а мент уже готовился вызвать по рации подмогу, вдруг остановился потрепанный, битый «жигуль». Оттуда вышли бородач и экстравагантная дама.
Виолетта Ивановна властным, чуть ли не хозяйским жестом положила руку служивому на локоть. И тот отпустил Машеньку. Без всякой опаски. Впрочем, она и не хотела никуда бежать. Бородач и дама что-то шептали менту, что-то показывали на пальцах. Когда же в его ладонь перекочевала тысячерублевая купюра, Маша оказалась почти благодарна этим людям.
Так Машенька опять оказалась в Бирюлево. Бородач больно, за волосы, затащил ее на пятый этаж, швырнул на корявую, прожженную окурками постель, рявкнул:
— А сейчас тебя, пизда, ждет наказание. Будем тебя пиздить и перевоспитывать!
— Да вы охуели?! – тоненько и теперь уже совсем безнадежно завыла Маша.
Но бородач и Виолетта Ивановна вполне авторитетно и доказательно рассказали ей, что отныне жизнь Машеньки превращается в ад.
Они оказались аферистами. Их жертвы – богатые лохи и лохушки – дарят им квартиры и имущество. И теперь Машенька будет сидеть и не выебываться на стремной бирюлевской хате и давать, кому скажут. Прикажут сосать у хачика – будь добра! А если вздумает побегать, как сегодня, то все, пиздец – в лес.
Рушился мир. И Маша дурным голосом, по-бабски, завыла. Бородач и дама переглянулись, пошептались, кивнули друг дружке.
Бородач достал водку, накапал туда из ампулы.
— На, выпей, соска!
Маша зарыдала, выпила, отключилась…
***

Проснулась она, как ни странно, у себя в квартире. На своей кровати.
У изголовья стояли Виолетта Ивановна и Лена. Замухрышка подносила к губам Машеньки стакан с шипучим алказельцером. Машенька хотела заорать, но не смогла. Стало страшно и непонятно.
— Вы хорошо держались, — произнесла дама. – Но теперь игра окончена. Вам понравилось?
— Ой, бля! – только и вздохнула Маша.
— Ну, то-то же! Еще обращайтесь!
— А зачем эта сучка, — кивнула Маша в сторону замухрышки, — моего мужика трахала?
— Для полноты ваших же, Машенька, ощущений! Чтобы вы во все поверили!
Маша тяжело перевела дыхание и вдруг поняла главное. То, что ее жизнь – все-таки охуительно хорошая штука! А всяким там «Духlessам» верить, пожалуй, не стоит…