Обычно первый бокал пива после работы уходит, как в сухой песок. Так было и на этот раз. Заглотив поллитру пиваса и выкурив сигарету, я устроился поудобнее за столиком со вторым бокалом и тут в поле моего зрения нарисовался Вася. Заметив меня, он выдавил радостную лыбу и рванул к стойке за своей порцией.
Васина лыба ничего хорошего не обещала. А обещала она долгий треп про одну из двух васиных страстей, а то и про две сразу. Больше всего в жизни Вася любил фотографироваться и женщин. Фотоаппарату было как-то похуй на Васю, а вот женщины на васину любовь отвечали неохотно. Но так как любовь у Васи хлестала через край, то иногда ему кой-чего перепадало, изредка даже поебаться.
Вася плюхнулся рядом, сунул мне под нос фотографию и пока я пытался там чего-то разглядеть, принялся, брызгаясь слюнями и пивом, взахлеб рассказывать:
— Андрюха, ты не представляешь себе какая она! Это же просто ангел, бля буду! Ахуеть и не встать!
— Кто? Это что-ли? А что это?
С фотографии на меня пялилось что-то, похожее на вешалку из нашего офиса, только с двумя кривыми ножками а-ля венский стул и двумя корявками по бокам. Сверху на это была нацеплена какая-то тряпочка с совершенно безумным рисунком, из под которой под разными углами выпирало что-то острое. Венчала это сооружение груша-переросток, но почему-то лохматая и с какими-то дырдочками и закорючками. Рядом лыбился Вася, обнимая Это посредине.
— Вася, ты ебанулся! Где-ты это нашел? Немедленно закопай обратно.
— А че такое? Тебе не нравится? Это просто фотка хуево вышла, вот, держи другую, тут она получше выглядит.
И точно, на второй фотке Это можно было рассмотреть более детально. Что-то человеческое там было, но очень мало.
— Вася, не травмируй мою разрушенную алкоголем нервную систему. Убери это немедленно. Да дети Бухенвальда по сравнению с ней крепыши. Ее что, не кормили с самого рождения?
— Нихуя ты не понимаешь. Это же изящество! Ты только посмотри, она прямо светится изнутри!
— Это не она светится, это через нее солнце просвечивает. Вася, я догадывался, что ты извращенец, но ты переплюнул все мои ожидания. Как можно обнимать анатомическое пособие? Ты не боялся, что можешь порезаться?
— Да ну тебя нафиг. Это ты все из-за того, что ты бывший фотограф, а я нихуя фоткать не умею. Да, согласен, уебищные фото. Но на самом деле она совсем другая. Ща я ей позвоню, позову сюда…
— Вася, только не это. Вася, не надо. У меня же семья, дети. Ты их хотя бы пожалей. Я же этого не вынесу. У меня, глядя на фотки, сердце кровью обливается, а если я это увижу вживую…
— Ну так всегда, я перед тобой душу раскрыл, а ты прикалываешься…
— Ничего я не прикалываюсь. Я тебе жизнь и судьбу спасаю. Ты даже не думаешь о том, что тебя ждет. Ты представь себе, что будет, если она вдруг тебе даст? Да я бы ее ебал и плакал. Хотя какая нахуй ебля под хруст костей. Мужик же не собака, на кости не бросается. Вон на мою скво посмотри — и спереди есть за что подержаться, и сзади есть за что схватиться. Баба при пизде и шпаге. А в это чудо даже хуй наверно некуда засунуть. Она ж на нем лопнет. И о своем здоровье подумай, ты же весь в синяках ходить будешь. А дети, дети то какие у вас получатся? Я даже представить себе боюсь. Ой бля, да ну нахуй!!!
— Ты чего?
— Да представил себе Это беременным.
Вася хмуро утопал к стойке и притащил два по сто.
— Эх ты, вот взял и всю романтику обосрал… ну давай, вздрогнем…
Ну мы и вздрогнули.
Недели через две я опять узрел довольную васину лыбу рядом с собой:
— Ну ка, зацени! — Вася протягивал мне очередную фотографию.
Я хрюкнул, крякнул, икнул и чуть не ебнулся со стула. Да, такое легче перепрыгнуть, чем обойти. Но Васе я ничего не сказал, ну его нахуй. Ведь хуй его знает какое уебище он в следующий раз найдет?