— Э! Ты чего здесь?! — растерянно спросил большой медведь.
— Ничего, — спокойно ответила Маша, продолжая деревянной ложкой поедать кашу, выскребая ее со дна третьей тарелки. Потом посмотрела на медведя невинными глазами в пол-лица. — А что?
Михайло Потапыч тяжело привалился к дверному косяку. Обвел взглядом разгромленную кухню: открытые настежь шкафы, перевернутые ведра, рассыпанную по полу картошку.
— Ты понимаешь… — он хотел сказать «девочка», но сдержался, взглянув на сидящее перед ним и жующее маленькое чудовище, — ты понимаешь, что это были запасы на зиму для меня и моей семьи? Понимаешь или нет?!!
Машенька согласно кивнула и облизала ложку.
— Знаешь, — сказала она, — это ведь обычное дело. Процесс естественного отбора. Дарвин когда-то очень точно подметил, что все в природе только и делают, что отбирают еду друг у друга. Даже самые маленькие, как вон та белочка.
Рыжая белка, заскочившая в открытую дверь, метнулась к последнему уцелевшему ореху, схватила его и выскочила обратно. Медведь проводил ее тяжелым взглядом. Потом перевел его обратно. Видимо, было в его глазах что-то такое, отчего Маша начала торопливо говорить дальше:
— Ты же понимаешь, что мне, как венцу творения, нельзя сидеть, сложа руки и ждать, пока я ослабею и умру. Наподобие, скажем, тасманийского сумчатого волка или птицы Дронт…
— При чем тут волк?! — взревел Михайло Потапыч. Под его когтями взвизгнуло и завилось длинной стружкой дерево столешницы.
— Как при чем? — удивилась девочка. — Его вытеснили из экологической ниши и он исчез. А вас, медведей, вытеснить труднее. Вы под охраной государства.
— Что тут происходит? — послышался с порога недоуменный голос. В кухню вошла Настасья Филипповна, медведица, мать и жена. Одного профессионального взгляда ей хватило, чтобы оценить масштабы разрушений. На секунду она застыла столбом, потом сказала «так» и ухватила Машу за ухо, крепко его выкрутив.
— Так. Давно у нас гостей не было… Да еще в отсутствие хозяев.
— Ой-й! — завизжала та. — Вы не имеете права так со мной… Ой-й!
— Ты куда ее? — спросил Михайло Потапович, который уже занялся ликвидацией последствий вторжения и стоял теперь с веником в лапе.
— Объяснять конвенцию ООН… — буркнула жена в ответ, — не будь наивным, ты же понимаешь, что нашему Мишутке нечем играть. А тут — такая новая кукла. К тому же разборная и наглядная!
Маша отчаянно завизжала. Медведь сокрушенно покачал лобастой головой.
— Как-то это слегка негуманно, — сказал он, снова принимаясь подметать пол, — хотя, если подумать… Вот и Дарвин то же самое говорил о естественном отборе.
Из детской комнаты слышался хруст и сосредоточенное сопение. Михайло-младший вдумчиво разбирал новую куклу.