Тринадцать

(Вместо эпиграфа)
***************

Прежде чем выложить этот креатив в просторах рунета, руководителям различных мегакорпораций и мелких шаражек нами были разосланы электронные письма, следующего содержания:

«Уважаемые Ночальнеги, убедительно просим Вас, втечение малого времени, выслать по небольшой кучьке денег в поддержку аффтароф. В противном случае, мы, в безакцептном порядке, аццке парализуем работу Ваших фирм, как минимум на час»

С ув. и прив. MGmike эМГэМайк & Сантехник Иоганн

Денег нам не прислале, поэтому мы умываем руке… блябудем, хотели как лучше, ога. Ну штож, скупой плачет чаще. Тогда погнали!

************
(Чясть первая)
************

Маша жила тихой спокойной жизнью и особо не выебывалась. За широкой спиной она имела 14-летний стаж утаптывания асфальта и утонченного мозгоёбства, предметом которого являлась маленькая ебанутая старушка, по нелепому пиздовывиху судьбы, являющаяся Маше бабушкой. Жили они мирно, пиздились редко и порядочно друг другу настоебали.

Бабуля жила своей нехитрой жизнью, отрешенно колупала бородавки на пизде, пекла пирожки с керамзитом и вертела весь этот мир на своей лысеющей макушке, ибо никаких революций в своем существовании не ожидала, по сему, время от времени, подгоняла напильником свою дряхлую тушку под размеры коробки из под холодильника. Тыксызыть, готовилась к отходу в мир иной. Но она и не подозревала, что внучка высечет искру каблучькаме значительно раньше неё.

Но не будем забегать слишком далеко вперёд, ибо можно с размаху не вписацца в очередной поворот сюжета и разъебать нахуй перетруженную голову об какой-нить хитровыебанный деепричастный оборот, блядь…

В тот ясный, погожий день Машенька наотрез отказалась перебирать ножками в сторону магазина из-за чего и вспыхнул вооруженный конфликт между родственниками. Конфликт был вооружен алюминевой кастрюлей бабули и железной логикой внучки соответственно.

— Внучечка, а не сходила бы ты за молоком, — восторженно порхая по кухне спросила бабушка, — я бы блинчиков напекла.
— Неохота, — ответила юная профурсетка, сравнивая отражение в зеркале со страничкой модного глянцевого журнала.
— Маша, — укоризненно потрясая кастрюлей из цветного металла старушка пошла на сближение, — бабушка старая, на улитсе скользко.
— С мучного — толстеют, — безапеляционно ответила внучка, втягивая на сколько возможно свой живот, — в песду блинчеги.
— Твой любимый доширак тоже делают из муки, — лихорадочно припомнила бабушка состав ингредиентов бомжпакета, — а блинчеги полезней.

Машенька не ругалась с бабушкой в цвет, но частенько в её светлую голову приходили буквосочетания типа «старая песда», «Йобаная карга» и «пашланахуй». Бабушка даже начальными навыками телепатии не владела, но Маша сегодня превзошла сама себя. Дваццать шестым жирным таймсроманом в режиме капслок она сформировала вышеперечисленные тезисы, но насладицца орфоартом так и не успела. Буквы сами собой рассыпались и перемешались в Машиной бестолковке. Бабуля кастрюлей владела мастерски.

Пуская задорные кровавые пузыри, Маша неспеша отсчитала невинным ебальничком ровно 44 ступеньки и проворно вывалилась из подъезда.

— Бам-бам-бигелоууу… — сдавленно простонала потерпевшая. Когда она попадала в беспесды стрессовые состояния, ее мозг генерировал настолько абсурдные и мощные колебания, што энергетическая оболочка Земли в ужосе трещала папесде, и где-то в далёкой Гваделупе умирали дети.

Отслоившись от гостеприимно вмятого асфальта, Маша жизнерадостно попиздякала куда глоза глядят. А так как глоза ее от всех этих эмоциональных, шоахуеть, коллапсов расфокусировались к ебеням, Манюня частенько запутывалась в своих ногах и красочно йобкалась оземь.

Девочка брела по безразличным к ее горю улицам и пыталась найти утешение в наступлении весны. Снег еще только начинал беспалева подтаивать. Самые экстримальные птички уже прилетели из отпуска и вяло поёбывались на пока еще голых ветвях деревьев. В грустных глозах кастрированного кота, переходящего дорогу, отчетливо просматривалась резонная для него мысль: «мож убицца нахуй об чей-нить радиатор, а?»

Маша, немного побродив по окрестностям, вернулась к своему дому, но в подъезд заходить не торопилась. У входа в её парадный кружком стояли пятеро уебанцев, которые пялились в мобилу и радостно гыгыкали. Чуть поодаль дворовый кобелёк Торзан флегматично обнюхивал вислоухую сучку. Девочка всердцах слепила невротйебенный снежок, и прикинув с какой стороны больших пиздюлин она отхватит в отместку, все же решила уебанцев пощадить.

Торзан, получив низкотеремпературный заряд по йайцам, обонятельные упражнения прекратил. И поджав хвост, сцелью защиты и обогрева чуть было не простуженной задницы, скуля скрылся за поворотом…

Внезапно на Машу што-то навалилось, такое тяжелое, гнетущее и неприятное… Оказалось — это ей с балкона на голову насрал местный йумарист и затейник Степаныч. Жизнеутверждающе помахав девчушке грязной сракой, шутник примирительно подмигнул ей, мельком показал залупу и с довольным гоготанием убежал обратно в квартиру.

Это было последней каплей. Последней здоровенной и вязкой, как подступающее безумие, каплей говна в Машиной жизни. Она напряглась всей своей хлипкой конструкцией, подняла забрызганное ебальце к небу и тоскливо запиздела на создателя:

— Боженька, ебать тебя поминальной свечькой! Какова хуя ты запостил в книгу судьбы такую откровенную хуйню, как «Беспантовая жизнь Маши Бодрячковой»? ЗАШТОБЛЯДЬ?!! — последние слова ащутимо колебнули ахуефший фундаменд здания, Степаныч, без неуместных понтов, сошел с ума и праибал кукушку, дядя Вася со второго этажа нечаянно загрыз люстру насмерть, старенький еврей Мойша из 27-ой квартиры откусил себе голову, а с козырька крыши…

На секунду представьте, што вы пиздатая такая сосулька. Висите вы, значит, никаво не трогаете, флиртуете с рядом висящими сосулями и не представляете никакой угрозы социуму, нах. И тут снизу начинает орать какая-то охуелая по всем пунктам образина с художественной говнолепниной на всю голаву. И орет она так громко, как-будто ее в жопу валенком без наркоза ебут. Ну и што вы сделаете? Гневно надломитесь у основания и устремитесь к этой визжащей падле, дабы нафсигда запечатать ее поганую клоаку нахуй.

… а с козырька крыши сорвалась гламурная жирная сосулька и со всей, сука, демонической скорости пробило нахуй бедное создание по имени Маша. И пробило настолько удачно, что Машутке можно только пазавидовать. Ледяная хуибола сначала вошла в услужливо распахнутую пасть девачьки, заглушив ее ёбаный динамик нафсигда. Потом расталкала надоедливые внутренние органы и с любопыством высунулась в окрестностях Машиной песды.

Не было киношных всхлипов, выбежавшей и раскаивающейся бабушки, последнего: «Йа пращаю тибя, бабуля. Ебись канём и танцуй буги. Мне заебок…». Нихуя! Фсио произошло быстро и трагичьно, как удар молота по удивленному еблищу любопытной макаки — Маша покачалась из стороны в сторону негнущимся от холодного стержня внутри тельцем, тупо завалилась набок, неуклюже пукнула ледяныме кубиками и… И, немного переживая за рваные в области пезды колготы, кинула последний взгляд на блюющих возле её тельца уебанцев, ракетой земля-небо уебала за стратосферу.

***

… Маша, к огромному удивлению, обнаружила себя в небольшой уютной комнатке, посреди которой стоял красивый резной стол. За столом сидели двое: хуевато-мрачноватый мужичок с рогами и хвостом и гламурно-блестящий франт с фосфорицирующим нимбом над котелком, красивыми белыми крыльями и в трусах с микке-маусаме.

— Как Вам образчик? — услышала Маша голос крылатого хуя, — чистая и непорочная душа, прямая дорога в рай.
— В хуяй! — ответил мрачноватый, — Ад и ниибёт!
— Позвольте несогласицца, коллега.
— Ни о каких райских садах не может быть и речи, — рогатый встал из-за стола и кисточкой хвоста пощекотал себе пах, — Тупа, ленива, из интересов только — раскрасить своё ебальце, пафтыкать телик и паибацца.

Маша, услышав так сладко щекочащее многострадальный клиторок слово, зарделась и с интересом слушала. То что в её присутствии говорили о ней в таком ключе, ей было похуй.
— Какое ебацца? Вы о чем? — человек-крылья тоже поднялся, поправляя гламурные трусы, — Она же девственница!
— Хуевственница, — передразнил хуеватый, — посмотри-ка на эту развороченную пиздищу! У ней там или РГД-5 сдетонировала, или её хором ебли двенадцать апостолов золочёными хуями… ну или парочка гопников, например.
— Предвзятое отношение к поколению «Пепси», коллега, а заодно и неприкрытый наезд на столпов небесной канцелярии — сказал крылатый, разглядывая остатки девственной плевы на ляжках Машеньки.
— Опустим формальности, — мрачноватый достал печать с надписью «В АД».
— Не торопитесь, ради Бога, — ангел заслонил Машеньку своими крыльями, — мы ей и слова не дадим получаецца?
— Вот любишь ты под конец рабочего дня нагрузить, — хвостатый дыхнул на печать, — ну хорошо, зададим пару-тройку вопросов. Бреешь? Глотаешь? Хуй в руках держала?

Девочка потупилась, все вопросы поставили её в тупик:
— Не-е-е, — еле слышно прошептала Маша.
— Вот видите! — ангел воодушевленно захлопал крыльями по жеппе, — чиста как…
— Вижу, — перебил рогатый, — ответы на первые два вопроса вполне подходят для бессрочной путёвки в наш жаркий край.
— Хуй! — раздался чуть слышный голос.
— Что-что? — удивились оба.
— Я про хуй, — чуть смелее сказала Маша, — Не держала я никогда. И не видела даже. Хуй. Вот.
— Тогда, — крылатый улыбнулся педофильной улыбкой и извлек из трусов свою печать, — милости просим в Рай.
Мрачноватый щелкнул хвостом:
— Подожди! Это действительно так, дитя моё?
— Ху-у-уй! — мечтательно повторила Маша, потом смутившись поправилась, — Да, блядь!
— Не кажецца ли тебе, что это скажем так, — рогатый скривился, — не по-божески сука?
— Всмысле?
— Забирать в рай нихуя не видавшую ни хуя?
— А в ад значит можно? — хитро улыбнулся ангел.
— Стоп! Давай пари.
— Что Вы предлагаете? — ангел заметно нервничал.
— Дать ей шанс.
— Увидеть хуй?
— Именно так.
— Так покажи ей сейчас свой и дело с концом!

Рогатый засмеялся:
— Один маловато, как насчет цифры…
— Двенадцать? — ангел в ужасе прикрыл рот крылышком.
— Ни туда, ни сюда, — мрачноватый почесал между рогов, — тринадцать давай.
— Тринадцать хуёв, — задумчиво прошептала Машенька.
— Именно тринадцать, — подтвердил рогатый, — тринадцать эррегированных половых хуёв. Удастся, пиздуй в рай, хуй с тобой, неудасцца — необессудь.
— Можно по-очереди, — вставил ангел, пытаясь облегчить Машеньке задачу.
— Хуй! Сразу! Чтобы одновременно стояли ровно 13 хуёв в радиусе десяти метров!
— Срок — неделя, — ангел по-отечески положил на плечо Маши крыло.
— Три дня! — дьявол был непреклонным.

************
(часть фтарая)
************

— И что мне теперь делать? — Маша уныло оглядывала свой двор с высоты птичьего полёта.
— Не переживай, — раздался голос, — я тебе буду помогать, только тссс. Зло не дремлет.
— Конечно не дремлю, — послышался другой голос, — я всегда рядом, детка.
— Не слушай его, — обладатель первого голоса захлопал крыльями за спиной девочки.
— Ты кто? — Машенька обернулась, — Как тебя зовут-то?
— Вообще-то у меня нет имени, только порядковый номер, но ты, — ангел призадумался, — ты можешь называть меня Алёша.
— Гыыы, — рассмеялась девочка, — стоит над горою Алёша из камня его голова, гыыы!
— Не понял?
— Пестня такая, учили в школе… А у второго тоже номер?

Темный организовался чуть спереди девочки:
— Максим, — представился он.
— Бабское имя, гыыы, — девочка попыталась почесать свою эфемерную задницу, — А я — Маша, ну вы в курсе как-бы. Так что делать-то?
— Сначала научись перемещаться в пространстве, — Алёша чуть подтолкнул её в спину, — все просто.
— Хуясе, — весело кувыркаясь воскликнула Маша, — а тормозить чем?
— Тормозить можно об фонарные столбы, — по-доброму посоветовал Максим.
— Бляяя! Прикольно, — девочка заложила первый в своей новой жизни вираж, — нихуясебе! Афигенно!

— Я так и знал, что ты будешь играть не честно, — сказал Максим, с удовольствием взирая, как Машенька, невписавшись в поворот, размазалась об угол собственного дома.
— Коллега, начальные навыки и инструктаж, всего-лишь, — с улыбкой ответил ангел.
— Ну-ну, — Максим сверился с хронометром, — не буду тогда вам мешать, извините, дела. Время икс через 72 часа, ровно в 13,00. Но я изредка буду наведываться к вам, не скучайте.

Дьявол бесшумно удалился. Алёша приблизился к девочке:
— Ничего страшного, Машенька, формируемся в единое целое.
— Уф-ф-ф, блять, — ответила девочка придавая себе прежний вид, — Дальше- то что? Где ваши тринадцать хуёв?
— Не торопись, — ангел почесал за ухом, — сначала теория. Ровно три дня вот здесь будет открыт портал.

Маша с интересом посмотрела на заботливо присыпанный песочком асфальт в том самом месте, где ледяная хуёвина дефлорировала её таким изысканным образом.
— Ну? Хуи где искать-то?
— Есть у меня одна задумка, — Алёша стал увлеченно что-то шептать на ухо девочке…

***

Маша стремительным шептуном влетела в здание школы номер 13 и осмотрелась в поисках нужного кабинета. Увидев заветную циферку, она просочилась в свой, еще недавно родной, класс и провела диагностику жертвы. Молоденькая училка — Светлана Владимировна — только с пед-института, милое личико, фигурка что надо.

Особо не церемонясь, Мария с разгону прабила ауру бедняжки и маленькими корявыми ручонками вцепилась в разум учительницы.

Как всем известно, человеческое тело к чужеродным организмам относицца как хуй к мясорубке, то есть с большой опаской и недоверием. Проще сказать — ебало наше тело фсякие поползновения вредных паибеней, с целью навредить хозяину и напакостить других хуёвостей.

Так случилось и в этой ситуации: мирно спящий в районе междусисечьной впадины иммунитет почуял неладное и фсеми силами стал выпинывать нахуй из организма Машину эфемерную тушку. Первое зычное паеблу девочька с треском пропустила и укатилась нахуй в область желудка Светланы.

Учительница, что-то увлеченно рассказывающая про жоское домашнее спаривание вомбатов (фото и видео), вдруг поперхнулась очередным термином и затихла. В желудке ее смачно булькнуло, и детишки с передних парт хищно заулыбались — када учитель бурлит — это всегда пазитиф, беспесды.

Слегка ошпарив пятки, Маша снова ринулась в бой и мастерским апперкотом отправила иммунитет в область верхнего хуеприемника Светланы, где он и благополучно застрял, дрыгая ногаме…

Бедная Света схватилась за горло и тактично покраснела — а хуле, доступ кислорода к остальному организму был перекрыт. По такому поводу, она решила состроить ужасную гримасу на ебле и стала умилительно таращить пешки на эректорат. Пиздюки понимающе махали гривами, сочувственно показывале на неё пальцем и с немым вопросом «угага, чо, блядь? Нидышыцца?» не смели мешать веселому процессу асфиксии.

Маша, понимая, что ее временному, но необходимому вместилищу приходит элегантный пиздец, схватила иммунитет за ноги и сбросила вниз, в район прямой кешки. Там она заботливо упаковала его в крепенький катях и подтолкнула к створкам ануса.

Светлана Владимировна всеми фибрами души ощущала, што с ней праисходит что-то безумно хуёвое… Дышать стало, беспесды, легче, но где-то на территории жеппы раздался трусливый лязг сфинктера, и ее трусики мгновенно отяготил коричневый бобслеер. Замурованный в говне иммунитет уже ничем не мог помочь хозяйке…

Добрые дети, никаво уже особо не стесняясь, деловито рвали от смеха ебальники — празднег удался.

Маша, наконец, спокойно обосновалась в ЦУПе (ценр управления пелоткой) и приступила, непосредственно, к выполнению миссии.

Светлана Владимировна, покачивая аппетитным пердаком, подошла к доске и взяла указку. Облизав её с округлого конца, учительница расстегнула две верхние пуговицы на рубашке и подошла к передней парте… Мальчик Федя — ботанег и задрот — нервно облизал губёшки, а очки его аццке запотели и потрескались…

Маша продолжала разврат. Скинув пиджак, училка раздвинула ноги и стала медленно приседать, не переставая нежно посасывать указку. Федя уже понял, что он напишет в следующем письме Деду Морозу — «хочу стать указкой, беспесды!».

Светлана же в это время уже избавилась от рубашки, и аккуратненькие высокие сисечьки в черном кружевном бюстгалтере стали психологичецки давить на маленьких зрителей. Все пацаны, в колличестве 13-ти штук, ухватились за искусственные неровности на ширинке, а Федя тупо уткнулся хуем в переднюю фанерку и спокойно ахуевал. Девочки класса, полным составом (завистливые сучьки!) наперегонки пабижале жаловацца директору.

Светлана Владимировна неспеша сняла брюки и осталась в одном лишь соблазнительном кружевном белье. Ученики, все как один, выставили ладони вперед — на случай, если глоза нахуй вываляцца, и только Федя неотрывно наблюдал за фсей хуйней, ибо полувыпрыгнувшие пешки компенсировали его ебанистическую близорукость.

Маша дернула аварийный рычаг, и подконтрольная учительница избавилась от последних ошметков скромности, полностью оголив молодое мясо. Финальным добивающим аккордом, Света затолкала в пизду пол-указки и стала по всячески изгаляцца и стонать…

Маша чувствовала, как маленькие но бойкие хуйки одноклассников, один за одним, приходят в полную боевую готовность. Предвкушая успех, она расслабилась…

***

— Коллега, а подопечная-то справляется с заданием, — услышала Маша знакомый голос ангела где-то по близости, — осталось всего два.
— Я бы на твоем месте не был столь категоричен, — отозвался дьявол, — посмотрим и посчитаем. Хе-хе…
— Я думаю, дело нескольких секунд, — ангел довольно потирал крылышками, — давай, Федя, давай!
— Держи, Федя, держи, — иронично добавляя лишнюю хромосому в Федину ДНК сказал Максим.
— Нееет! — беспомощно закричал ангел, — за что???
— А какая нахуй разница, пидором больше, пидором меньше, — засмеялся Максим.

***

Как раз в тот момент, когда у двенадцатого ученика полностью оформился ужосающий стояк, мальчик Федя, крякнув что-то типа » это воистину невыносимо, ояебу…», выблевал на парту школьный завтрак, и повернулся к соседу по парте…

***

Ангел быстро сориентировался в ситуации. Невидимой субстанцией он стал парить в области Фединой ширинки. То и дело касаясь крыльями маленького хуйка. Федя влюблёнными глозами уставился на сидящего рядом мальчика. Новые чувства, нахлынувшие в его неокрепшую душонку, тут же отозвались доселе не знакомым шевелением в трусишках.
— Вставай! Вставай, сучонок! — приговаривал ангел, — еще немножко! Ну!!!
— Хе-хе-хе, — отозвался дьявол, поглаживая голову ученику на последней парте, — пора, сынок, пора. Уже можно.
— Нееет! — голос ангела сорвался на фальцет. Невидимой молнией он метался между рядами. То к Фединому, тугому на подъём, хуйку, то к мальчеку по имени Вадик.

Вадик же, сидевший один на камчатке, нестесняясь особо, задергал зажатым в ладошку хуйком, сладострастно закатил бельмы, скудно эякулировал на свой рюкзачок и в истоме повалился на парту. Все ангельско-машуткины планы рухнули параллельно с этим излишне впечатлительным долбоёбом… Первая попытка была провалена, и дух девочьки покинул тело училки…

***

В этот самый, беспесды, критический момент в класс ворвался раздираемый любопытством директор школы. Света, голая и с указкой в сочащейся пизде, шокированно присела на жопу и выпучила на него полные боли и непонимания глоза. От неудачной состыковки с полом, указка переломилась пополам, что, безусловно, добавило трагичности происходящему…

Директор молча обвел взглядом класс. Оценив обстановку, срывающимся голосом возвестил, что уроки на сегодня отменяются. Затем поспешно закрыл за последним вышедшим учеником дверь на ключ и приблизился к Светлане Владимировне…

Замурованный в катяк Светланин иммунитет всё еще находился в лежащих на учительском столе трусиках. И с острой грустью наблюдал, как директорские уреаплазмы и горднереллы обосновываюцца в сочной молодой пезде…

************
(часть третея)
************

Маша сидела на подоконнике, дрыгала ногами и время от времени высовывала сквозь закрытое окно башку наружу. Ангел Алёша, который с какого-то хуя научил ебанашку просачивацца сквозь стены, вынужден был делать то же самое. Чтобы невнятная девочка хотя бы услышала следующий гениальный план, приходилось в точности отслеживать местоположение Машиных ушей. При этом он непрестанно задевал золоченным нимбом за шпингалеты и это его злило.

— Ты не могла бы невертецца? — Алёша наебнул девочку по костлявой заднице.
— Чо? — невнимательно дергая конечностями переспросила Маша.
— Невертись блять, — Ангел сделал серьёзное литсо, — ты всё поняла, что от тебя требуецца?
— Ага, — Маша опять высунулась по пояс в окно, хотела плюнуть, но это у ней хуй вышло, — делов-то, пробрацца в этого инструктора, дождацца пока все соберуцца и сосчитать до 13. Всё просто.
— Если опять не вмешаецца зло, — задумчиво сказал Алёша, — но я постараюсь его отвлечь.

Нарисовавшийся тут же Максим загадочно усмехнулся:
— Даже вмешивацца не буду сегодня, гавно ваш план, сами обсеретесь.
— Посмотрим, — ангел ознаменовал девочку крылом крест на крест, — Удачи, Машенька, ни пуха ни пера!
Девочка хотела сказать «к черту», но посмотрев на Максима буркнула:
— Нахуй!

Жопу уксусной кислотой жгла предыдущая неудача, и Маша не могла себе позволить объебацца повторно. В этот раз ей предстояло вызвать повальное эрегирование ни где-нибудь, а в самом, что ни на есть, кружке йоги, блять…

Вместилищем духа сегодня предстояло стать подтянутой 30-летней инструкторше по этой хитровыебаной дисциплине. Придроченная Маша, на этот раз, завоевала контроль над телом с меньшими потерями, и теперь ждала своих йогнутых подопечных.

Прибывшие адепты древнего искусства телозагибания повергли Машутку в шок и аццкий ахуй. Ангел, канешна, не наебал — их было ровно 13 особей, но, блять, возраст основного контингента гибкотуловищных наводил, сцуко, на панические, как уебывание кенийских бегунов от соперникаф, мысли. Какие-то, блядь, экологически лысые экземпляры прямоходящих старперов, протирающие ленолиум свисающей чешуей; все как один кокетливо подмигивают бельмами и похотливо тянут ахуевшие в артрите руки.

— Тушки наизготовку, йобанарот! — неуверенно скомандовала Маша и поправила облегающий то ли комбинезон, то ли хуйпаймичо — главное, он выгодно обтягивал все достоинства тела инструкторши, что немного успокаивало.

Бойкие пенсионеры резко приняли сидячее положение, что сопровождалось душещипательными скрипами, лязгами и «охтыйоптваюями». Маша из йоги знала только «позу лотоса» и «древний метод очищающей дефекации в сельских туалетах», поэтому ей оставалось лишь надеяца на моторную память экспроприируемого мяса. И оно не подвело… Хрусть, бля! — и Маша уже завернулась в какую-то, беспесды, футуристическую композицию из свисающих конечностей…

Дряхлые последователи, кто как усвоив упражнение, принялись яростно изголяца — кто во что горазд, хуле… Воздух наполнили некстати вылетевшие хрящики, протезы и ошметки костей. Сеанс продолжался и обещал стать еще более интересным и, блять, захватывающим…

Память инструкторши услужливо подбрасывала самые эротично загибулистые позы, и на обозрение старых ибланов представали самые сочные фрагменты молодого тела.Из под хитровыкрученной коленки непременно выглядывал кусочек аппетитной задницы, а из-за напряженного уха обязательно кокетливо свисала накачанная сиська.

В рядах престарелых экстрималов возникло нехуйское оживление, и, помимо ужосающих хрустов и скрежетаний, из недр их скелетов стал доносицца недвусмысленный треск восстающих хуйков. И похуй, што некоторые из бойцов в особо остросюжетных поворотах туловища переломали себе руки, ноги и другие внутренние органы — хуй являлся своенравной запчастью и вставал автономно от покореженного организма.

— Вы шеводня такая крашывая, Елена Владишлавовна! — восторжено прошепелявил самый галантный кавалер, высовывая лодыжку изо рта. — Прямо ахуеть!

— Да хуйня, я ещо и вот так могу! — зарделась Маша и встала в позу рака-гимнаста, выпятив округлую жёпь и слегка подёргивая клитором от напряжения. На ментальном радаре весело пульсировали 11 эрегированных стручков.

Через мгновение их стало 12 — один из особо увлекшихся долбоёбов слишком переусердствовал и застрял в жопе головой, но сейчас он наконец освободился, и одним глазом, выглядывающим из мод мошонки, с интересом наблюдал за происходящим. Вставший хуй задорно бил его по ресницам и намекал о том, што какая-то неблагодарная скотина сачкует…

***

Алёша не сводил восторженных ангельских глаз с Машеньки. Инструкторская йоганутая тушка шла ей шопесдец. Отсутствие базовых знаний в области телоскладывания Маша компенсировала элементами эквилибристики и жонглирования сиськаме.
— Умница, девочка! — ангел воодушевленно хлопал крыльями.
— Заметь, даже не вмешиваюсь, — Максим равнодушно смотрел на происходящее, — скучно тут у вас.
— Это пока!
— Конечно, веселье начнёцца минут через десять, — Максим стал поспешно собираться, — как раз к тому времени и успею. Дела, сорри…

Шепелявый дедушка тщетно пытался повторить кульбиты инструктора. Потом забив на всё это действие невставший еще хуёк, крикнул «эх, йаблочко!», подперднул от души и пустился в пляс. Седовласый танцор прислушивался к новым ощущением, когда в такт его движениям хуй, не стесненный спортивными кальсонами, молотил его по ляжкам и по лысеющему не первый год лобку.

Льющаяся из задроченной магнитолы музыка, под которую Митхун Чакроборти не раз передёргивал вялого, ничуть не смущала шепелявого дедушку. Приобретённая на сталеварном комбинате глухота прочно обосновалась в обоих старческих ушах, не забыв и про среднее. Яростно подскакивая на месте деда жог нипадеццке, задавая себе ритм хлопками в ладоши и постукиванием черепушки об пол.

Маша всячески старалась привлечь ускользающее внимание старца. В ход пошли оголённые мгновенно сосцы. Деду было похуй. Он прикрыл слезящиеся глоза и самозабвенно взлягивал ножкаме.

— Ебать! — Маша с мольбой обратилась к ангелу, — Сделай же что нибудь!
— А что я могу? — Алёша с тоской почесался в области нимба.
— Пусть смотрит на меня, казьол!
— Зрение ему вернуть чтоли? — ангел задумался на секунду.
— В пизду зрение! Хуй ему подними!

Алёша внимательно вглядывался в годовые кольца старого пня. Прикинув, что последний раз реально дед дрочил на улетающий в небо символ олимпиады-80, с отрешенностью сказал:
— Хорошо, я попробую.
— Быстрей давай, блять!
— Если я направлю кровь к пещеристым телам, — рассуждал ангел, — то в принципе должно сработать.
— Время! — орала Машенька, на ментальном радаре медленно стал увядать двенадцатый хуёк.
— Ну! С Богом!

Непонятно откуда оформившийся Максим предостерег:
— Я бы не советовал этого делать. Сосуды слабоваты.
— Пашол в пизду! — закричала Маша, — Давай, Лёха!

Ангел спикировал на танцующего дедушку. Мощный кровеносный поток по венам и артериям направился по маршруту «сердце — хуй». Морщинистая залупа старичка стала потихоньку наливацца…
— Осторожней! Убавь давление-то! — Максим заволновался.
— Нихуя! — продолжала кричать Маша, — не слушай его! Он спиццально!!!

Алёша наоборот прибавил напор. Дедушка остановился в прыжке, оглядел себя в области ширинки и неестественно йобнулся на половик. Затем неспеша перевернулся на спину, стянул с себя кальсоны и оглушительно взорвался в районе хуя.

Маленькие кусочки крайней плоти и залупы бездушными мотыльками запорхали под индийскую музычку. Особо резвые весело шлёпались об стены и ебанутыми улитками сползали к плинтусам.

Выкатившееся дедово левое яичко попало под ноги Машеньки и она с грохотом пизданулась в окрестностях магнитолы, не забыв при этом сломать глазницей торчащую антену.

— Пиздец, — прошептал Максим, — вы меня только что переплюнули своими добрыми делами, может к вам в отдел перебрацца? Интересней у вас беспесды! А, Алёша?
— Как же так? — растеряный ангел тоскливо глядел на конвульсирующее тело инструктора.
— Нихуя себе! — охуевшим голосом отозвалась Машенька, которая успела катапультировацца из тушки буквально за секунду перед тем, как антенна пробила ЦУП Елены Вячеславовны.
— Кстати, всё честно, как и обещал не вмешивацца, так и вышло, — Максим улыбнулся, — но позвольте один маленький штрих?
— Валяй, — устало отозвался ангел.

Дьявольски щелкнув пальцами Максим усилил содрогания инструкторского тела. С удовлетворением он заметил, как под ней растекаецца огромная лужа. Лужа неумолимо увеличивалась в размерах, своими берегами омывая скрюченые фигурки незадачливых йогов.
— И вот в этом месте — поставим жирную точку…

Магнитола, оправдывая своё корейское название, картинно йобнулась в саньё и радостно заискрила всеми своими амперами…

***************
(часть четвертая)
***************

Черный «бэнтле» нёсся по пустынной автостраде, рассекая время и пространство стремительным кинжалом. Кхм… Ну, бля, как сказать — несся… Нихуя, вощим-та, не нёсся, катился так степенно, покряхтывал, дёргался и ваще вел себя как-то странновато. Ну а хуле? Маша 14-ти лет от роду, и пепелацами четырех-колесными управлять особо не умеет — тут нажмет, там вдавит до судорог желудочных — таким макаром и ехала.

В этот раз ей досталось великолепное тело какой-то ниибаца бизнес-вумен по имени «Генеральный директор компании «Naeball for All» Анжела Бенедиктовна» — так было написано на визитке. Тело было запаковано в нихуевые шмотки от именитых кутюрье и увешано всякими золотыми погремушками.

— Ну и где эта пробка йобаная? — нервничала Маша. Ей скорее хотелось разъебаца со всеми этими томлениями духа и ебучими переселениями душ.
— Где-где… — усмехнулся Максим и щелкнул пальцами. Тут же на дороге материализовалась охуенная фура, мчащаяся на полной скорости навстречу машиному «бэнтли».

«Хуяссе, делааа…» — подумала она, отразив на ебальнике многовековую скорбь и реликтовый ахуй. Ножка в красном сапожке всеми пальцаме вцепилась в педальку тормаза, и машинка отчетливо начала скулить и вертецца по дорожному покрытию. Но природа внесла сумятицу в намечающийся дорожно-транспортный пиздец. Смягчающим обстоятельством стала сцобачка со звучным, как удар хуем по пилораме, погонялом — Фараон.

Фараон, жоска перечеркивая нахуй все основы сцобако-обзывательства, на поверку оказался тщедушным плешивым хуйлом с нездоровой пищеварительной системой и тягой к приключениям. Этот мохнатый представитель породы «пшла нахуй, шафка!» выбежал на середину дороги и стал без лицензии торговать еблом по оптовым ценам.

Водитель, до усера желавший проехать многотонным грузовиком по машиному «бэнтли» и разбрызгать нахуй это недорозумение по всему салону, вдруг резко сжалился над бездомным псом и всеми конечностями принялся выкручивать руль.

Пёсик жеста милосердия нихуя не узрел и продолжал нехитрое занятие, уже успев запустить в дело ахуенную акцию — «за одно ебло — зажигалка и футболка с нашим логотипом. Разбирайте!». Но чота тарговля шла со скрипом и Фараончик всем тельцем приуныл. Так же оптимизма не добавил скорбный факт приближения раздухаренного прицепа, на конце которого забавно болталась кабина, перемалывая на ахуенно питательный йогурт незадачливого водилу.

Псина наконец-то поняла, что изначально была неправильно выстроена маркетинговая политика еблоторговли и начала спешно подбирать задние лапки в порыве незамедлительно съебаца. Только хуй там в бардачке — а не побег…

Где-то на полпути к спасению, сцобачка мошонкой ощутила дыхание смерти и тревожно брызнула калом на ставший враждебным асфальт. Еще через мгновение Фараон с интересом разгадывал по номеру регион, из которого на него снизошла кара сия. А еще через децельный миг неосторожная тушка животного ощутила всю сокрушительную мощь неконтролируемого транспорта. Хлестко уебавшись об прицеп и потеряв выводок зубов и ориентацию в пространстве, бедняга павлином распустил ухи и взмыл ввысь…

Пролетая над безучастными линиями разметки, песик щедро окроплял окрестности говном и критическими замечаниями в адрес нерадивых автомобилистов. А перед тем, как черепок Фараона вступил в активное сотрудничество с дорожным покрытием, в мозгу сцобачки вспыхнула сакраментальная мысль: «А, сопссна, чем йа не йастреб, бля?!». И потом Фараон трансформировался в несуразный анклбэмс и потерял возможность мыслить…

Машин бэнтли уже растерял половину всей скорости и хуярил на остатках, но и этой малости хватило на то, чтобы живописно уебаца о перевернувшийся и мирнолежащий на боку грузовик. Почуяв неожиданный порыв к активным действиям, Маша вылетела в лобовое стекло нахуй и обосновалась на капоте.

Приняв там как можно более эротическую позу Маша отдыхала. Но помятый капот металлическими складками стимулировал эрогенные зоны тела бизнес-вумен, и Маша, ощутив приближающийся оргазм, скатилась в придорожную пыль. Ничуть не обращая внимания на съезжавшиеся к месту аварии машинки, Маша тихонько оргазмировала на краю проезжей части.

Поднявшись с земли и отряхнувшись, Маша, как ни в чем не бывало, подошла к автомобилю и занялась капитальным ремонтом. Даже после того, как Маша ласково пощекотала карбюратор, поцеловала в засос замок зажигания и с проглотом отсосала выхлопную трубу — бэнтли напрочь отказывался ехать…

У Маши от всех этих реставрических поползновений сильно вспотел мозг и другие части тела, что и заставило её немножко расчехлить свои сексапильные телеса. Автолюбители и профессиональные водители алчно прильнули к ветровым стеклам своих тазиков. Некоторые даже вышли из машынок и давали дельные советы.

Высокомерно-длинноногое тело Анжелы Бенедиктовны быдлу невнимало. Во всех неординарных ситуациях оно на автопилоте делало только одно действие, которое решало все проблемы. Телефонная трубка, как влитая, легла в ладошку бизнес-леди:
— Альо, Жорик, у меня тут беда-беда огорчение, — пропела она в трубку.

***

Ангелы сидели на ветке сосны и ели семки:
— Фура твоя работа? — спросил Алёша.
— С чего ты взял что моя, — Максим сплюнул кожурки на Алёшины крылья, — это работа алкоголя, ну и парочки придорожных шлюх.
— Пиздун.
— Бля буду, ничего не делал, — Максим подморгнул, — а вот сцобачку зря ты выпустил, ой зря…
— Лучше было бы лоб в лоб?
— Гыыы, смотри, щас будет по-моему хуем по лбу, — темный ангел показал на хуяривший в объезд пробки по обочине чорный шопесдец джып.
— Ага, Жорик прибыл кажецца.

***

Жорик, прежде чем прибыть, пребывал в скорбном расположении духа. Невесёлые думы после подаренного низахуй на прошлой неделе «бэнтли», порождали калькуляционные мысли, типа, а не вывести ли из состава учредителей АО «Жорин хуй» эту тупую пезду Анжелу Бенедиктовну. Решение сформировалось сразу, как только встроенный в пездолизалку арифмометр зашкалил, оценивая ущерб.

Машенька, с чистой душой тинейджера и с бляццкими глозами Анжелы, пыталась понять, чем так недовольно растроен прибывший на помощь дяденька. Дяденька же склонял слово «пезда», хоть это был совсем не глагол, и в результате у него кроме слова «пездец» ничего не выходило.

— Жорочька! Преветеги! Видишь, какая у меня неудача приключилась? Прямо жуть… — Анжела нервничала и ежесекундно поправляла стильные очки на ибальнике.
— Хмм… — Жора особо не стал вникать в суть происшедшей катастрофы и уже продумывал некоторые интересные моменты предстоящей экзекуции.
— Милый, Жорик, — прошептала Анжела, приняв решение воспользовацца стандартным методом выхода из говноситуаций.

Девочка стойко пыталась противостоять вышколенному телу бизнес-вумен. Всеми рычагами управления ЦУПа она старалась предотвратить сгибание коленей. Но рефлекс был отработан до автоматизма. Анжелины ножки сами самой подогнулись, а ручки алчно потянулись к ширинке Жорика:
— Не надо злицца, котик, — пропела дело-баба, — Анжела сейчас всё исправит.

Жорик понимал конечно, что пусть даже трижды отсосанный хуй, к восстановлению машинки отношения не имеет особо, но привычно обмяк. Вытащил свой огроменный контроболт и почти без размаха пересек девчушке по челюсти. От неожиданности у Анжелы с треском лопнули голосовые связки и два коренных зуба дизертировали в пищевод.

— Давай соси, хуле… — хмыкнул Жора и задумался о судьбах четырехсот миллионов евро, которые он вложил в Эквадорский Институт Космолетостроения.

Маша, немножко оправившись от Анжелиного гнездотрясения, снова заартачилась и выкрутила тумблер, отвечающий за челюстные клацанья. «Щолк!» — и Жора с пронзительным визгом переконтачивает девушке в дыню лакированной туфлей, по ходу жонглируя надкушенным хуем…

— Ах ты бляденция! Забыла, кто тебя ебет и кормит? Так получи же, сука! — раздасадованный олегархъ наскоро перемотал страдальца изолентой и, покрутив некоторое время Анжелиной тушкой в воздухе, угодил им в ничего неподозревающую пезду. Маша сначала сопротивлялась как могла. Инородный хуй внутри неродного тела потряс её до глубины души. Сообразив что её ебут, хоть и в не родную фарью, но все-же ебут, Маша стала взбрыкивать тазобедренно. Но пару раз отхватив с кулака в фанеру, кое-как остановила аццко вертящиеся сиськи и стала размеренно и плавно шкрябать жеппой по капоту.

***

— Ай да молодец! — покачал рогатой головой Максим, — что творит, чертовка!
— Сущий ангел, — восхищенно ответил Алёша, стряхивая с крыльев заботливо наплёванные кожурки.
— Ну, что там у нас с хуями?

Алёша стал на пальцах складывать оттопыреные гульфики автовладельцев, которые с интересом наблюдали сцену расправы:
— Надкушеный за целый считать?
— Конечно! Смотри как мастерски управляецца! — Максим присвистнул.
— Если не считать закатившийся под сиденье хуй водителя грузовика, то пока одиннадцать. Но, кажецца я выиграл, посмотрите, коллега, — ангел кивнул в сторону приближавшейся к пробке машины ГАИ.
— Прелестно!
— Эти по-одиночке не ездиют, вот они недостающие два хуя!
— Думаешь встанут? — хитро улыбнулся Максим.
— Еще как встанут!
— Со всего разгона, я думаю…

***

Сержант ГАИ Нахлобудько честно пытался давить на провалившуюся в пол педаль тормоза. Его напарник так же искренне дергал ручник…

Милицейский болид, на полной скорости, на сколько возможно уплотнил стоящие в пробке машинки, перевернулся несколько раз в воздухе и… ( в этом месте аффтары долго спорили «прижорился» или «прианжелился») вобщем, приземлился на ебущихся людей.

*********
(аканчинуй)
*********

Выпорхнув из под груды покореженного металла и кучьки дымящегося фарша, Маша оглядела всю эту идиллию и, бросив сквозь эфемерные зубы «нуштозайобаныйврот?», предприняла еще несколько попыток выполнения этой йобанной миссии…

Следующим полигоном для демонстрации машиного долбоебизма стал обычный кинотеатр. Там Маша просто тупо летала перед распятой простыней. Но, как обычно, Максим добавил в пленку пару-тройку лишних кадров, и сразу после сцены общения главного героя со своей больной бабушкой на экране вспыхнули все ужасы ада, типа жареных на оливковом масле жоп и разорванных децких ебальников… Страх был настолько сильным, что посетителей вышибало изо всех дверей упругими струями кала, а об эрегированных хуях и речи быть не могло…

Потом Маша попытала щастья на корпоративке офисного планктона. Ввинтившись в тело главной бухгалтерши, она устроила инфернальный нижний брэйк на столе, но нимношка не расчитала усилий и сломала стол, позвоночник и праздничный настрой коллектива.

Далее Машуля вселилась в тело дородной Ларисы — поварихи в столовой близлежащей военной части. Все закончилось намного плачевнее, чем в прошлый раз — когда Маша стала зычным голосом орать «кому бабу? бабу кому?», почти вся воинская часть, включая офицерский состав, подавилась капустой и была выведена из строя на длительный срок…

Где только Маша не пыталась выполнить задание — везде её планы накрывались непредвиденными пиздецами. А время, меж тем, подходило к 13:00.

— Да уж, — устало проборматал Алёша, — проиграли мы с тобой, Машк.
— Всмысле? — девочка не отдуплялась, что через несколько минут ей придёцца на своей жеппе ощутить все прелести преисподней.
— Зло иногда берет верх, — еще более грустно сказал ангел.
— И чо? — Маша беззаботно кувыркалась в весенних лучах солнца.
— Ничо, блять! Посадят тебя пездой на дикобраза, обольют кипящим молочным киселём, в лоб забьют железнодорожный костыль и, — Алёша призадумался, — и зубы будут сверлить еще, вот!
— Нихуя себе порядочки, — удивилась Маша. Что такое дикобраз она забыла, а вот стоматолога запомнила на всю жизнь.

Алёша глянул на часы, потом на Максима. Тот был чернее тучи, и задумчив, как накуренный Евклид.
— Забирай, Макс, твоя взяла.
— Слушай, — Максим зловеще подмигнул девочке, — а хочешь напоследок мы тебе тельце твоё вернем?
— Не понял? — Алёша заметно занервничал, и стал поправлять трусы с микки-маусаме, — Как это вернем? Это что, какой-то коварный ход?
— Не колотись, — Максим улыбнулся, как можно добрее, — просто хочу еще раз посмотреть, как сосулька прошибёт её безмоглую бестолковку. Только и всего. Ну?

Маша с ангелом, отлетев чуть в сторону стали совещацца. До Максима доносились слова: нахуя, хуй, похуй и хуйсним. Дьявол довольно потирал копытца…

***

— Бам-бам-бигелоууу… — восторженно проорала девочка, ощупывая своё родное тельце. Когда она попадала в беспесды фееричные состояния, её мозг генерировал настолько гениальные и мощные колебания, что энергетическая оболочка Земли в щастье сшивалась нахуй, и где-то в далёком Китае дохли старцы.

— Я тебя что-то совсем не понимаю, — сказал Алёша, — в чем замута?
— Смотри! — Макс показал ментальный радар. На нём отчетливо мигало пять хуёв.
— Ааа, дрочеры, блять, — разочарованно протянул ангел, глядя на пятерых уебанцев у Машиного подъезда, тупо пялившихся в мобильнеки.
— А теперь? — Максим улыбнулся. Да так, что на солнце вспыхнул невйебенный протуберанец.

Первым почувствовал неладное кастрированный кот. Издав мартовское «Ваууу» он устремился в подвал, где тут же оприходовал облезлую драную кошку. Отсутствие яиц его ничуть не смущало. Белый голубь, доселе мирно ворковавший, встрепенулся и вонзил свой хуишко пролетавшей транзитом вороне. Сцобако Торзан, без особых вынюхиваний, повалил вислоухую сучку на спину и овладел ей в миссионерской позе.

— Оппа! Восемь! — несводя глаз с радара удивился Алёша.
— То ли еще будет, — весело ответил Максим, — сам знаешь, до людей туговато доходит… Ван сек, коллега.

Старенький еврей Мойша из 27-ой квартиры оставил попытки откусить себе голову, а вместо этого стал нашептывать Саре на ухо скабрезности. Дядя Вася со второго этажа повесил люстру и со стремянки слезать не торопился. Воодушевленно крича словосочетание «в десятке», дядя Вася примерял к своей окрепшей залупе плафон из венецианского стекла.

Даже местный йумарист и затейник Степаныч, который вознамерился прицельно погадить с балкона, получив солнечный всполох в темя, чуть не обосрался от радости, увидев перед носом собственый хуй.

— Одиннадцать, и что? — Алёша неуверенно взмахнул крылышками, — такое бывало не раз.
— Уже двенадцать! — ответил Максим, надрачивая скрученным в спиральку хвостом свой дьявольский фаллос, — присоединяйтесь, коллега!
— Я не могу! Ангелы не дрочут!
— Смотри, время пока есть, — прищурился Максим, — как раз будешь тринадцатым и забирай эту дуру в свои кущи.
— Откуда столько человеколюбия? Где тут подвох? — растерянно озирался Алёша.

Максим прибавил в дрочку реализма, смачно плюнув себе на залупу, и как ни в чем не бывало продолжал:
— Никакого подвоха, вот послушай, нахуй она нам в аду? Что нибудь сломает или перевернёт. Пусть уж у вас руно овцам на бигуди накручивает.
— Все-равно не верю, — ответил Алёша, неуверенно спуская гламурные трусы и разглядывая свой писюн.

— Бугага! — заржал Максим и Алёша поспешно натянул трусы до подбородка, — какой же ты все-таки долбоёб, Лёх! Ты же играешь в шахматы, наверняка знаешь, что иногда надо пожертвовать мелкой фигурой, чтобы выиграть всю партию. А её я выиграл! Выиграл, блять!!! Так что забирай Машку к себе и по рукам.
— Как это?
— А ты прикинь, пораскинь поднимбьем своим, — Максим стал загибать пальцы, — Степаныч, дядя Вася, Мойша, молодая училка, Федя-пидарас, Вадег-онанист, тринадцать йогов с инструктором во главе, а ДТП на шоссе, а рота курсантов? Мало, блять?

Прямо-пропорционально загнутым пальцам в благоговейном ужосе округлялись глаза ангела, он сдавленно пукнул и расплакался…

***

Маша в это время слепила невротйебенный снежок. Стояла и посвистывая прикидывала в кого бы его запулить. Также покорно, согласно сценарию, ожидала прихода на бестолковку от меткосрущего Степаныча кучки фекалий. То, что она предусмотрительно натянула на голову капюшон, девочка посчитала слишком малой платой за предстоящую вечность в аду, и поэтому поверх болониевого колпачка положила сверху варежки…

***

— Бляяя! Мне дадут за это такой божественной пизды! — причитал Алёша, — Крылья еще отнимут по-любому!!!
— Бугага! — дьявольски мегаЛОЛил Максим, — тебе их еще и в жеппу вставят, поверь…
— Только вот хуй тебе, а не партию! — сквозь фонтаны слёз прошептал Алёша, — большой и толстый тринадацатый хуй!

Ангел, собрав в огромный кулак всю свою волю, захуярил в сосульку на крыше дома такой заряд энергии, что та мгновенно растаяла, и, проебав жидкое состояние, превратилось в облачко блять! То, что у продолговатого облака отчетливо просматривались и яйца, Алёше было допесды.

— Сууукааа!!! — заорал Максим, лихорадочно пытаясь исправить положение. Но максимум что ему удалось, это превратить газообразный хуй — в водяной…

***

Смеркалось(c). Редкие прохожие с удивлением смотрели на мокрую девочку, стоящую с поднятым вверх ебальником под балконами. Орать «где вы?» и «ну и чо там у вас ,блять?» она уже не могла, и поэтому просто стояла и хрипела. Хрипела она до тех пор, пока какая-то старушка не вышла из подъезда, и победоносно надавав подзатыльников и подсрачников, не увела её домой. А дома напоила чаем с малиной, и Маша нездохла от фуникулярной ангины.

Впереди у неё была целая жизнь, в которую, уж поверьте, поместицца куда больше тринадцати хуёв…

***

**************
(Вместо Эпилога)
**************

Ангелы сидели на ветке берёзы и пили йогурт.
— Без обид, Макс? — протягивая сложенное в ладошку крыло спросил Алёша.
— Хммм, — ответил дьявол, пожимая копытцем пёрышки.
— Проигрывать тоже надо уметь.
— Так партия-то продолжаецца, — многозначительно улыбнулся Максим, — иногда надо пожертвовать крупной фигурой…
— Всмысле? — Алёша насторожился.
— Я тут поанализировал…
— Гы-гы, я помню, скрученным хвостом, — подъебнул Алёша.
— Гы-гы, — миролюбиво вторил Максим, — так вот.

Максим уселся поудобнее:
— Подумаешь! Ну йоги. Ну Федя-пидарас… Мелковато это все, — Максим незаметно плюнул йогуртом на спину Алёше, — вот к примеру, вырастет Маша, родит какого-нибудь ботаника, а тот хуяк…
— Что хуяк?
— Изобретет какой-нить большой адронный пиздец, вот тогда и будет тебе хуяк!
— Посмотрим…
— Ога, подождём…

(c) MGmike эМГэМайк & Сантехник Иоганн