О русской поэзии и о mp3

Здравствуйте!
У меня есть давняя мечта. Я как-то давненько приобрёл кассету с записью песен Александра Башлачёва. Там квартирный концерт был. Он и Юрий Шевчук выступали. Ну там на кассете Шевчука нет, просто Башлачёв говорил всё время, мол, я спою несколько песен, может быть, три, а потом Юра. Ну и пел. Одну песню, две, три, потом ещё… Потом опять говорит, мол, Юра тоже должен спеть.. Ну и опять его песни.. Ну да, Шевчук там тоже пел, конечно, просто на этой кассете только Башлачёва песни. Ну в общем, есть там песня «Слёт-симпозиум». Очень хорошая. Я перерыл весь инет, чтобы её в mp3 найти. Нашёл конечно, много вариантов. Но все не те. Ну то есть не такое исполнение, как на кассете. На кассете просто супер. Вот и хочу я её в mp3 переделать. А устройств таких у меня нет. А пойти в студию я не могу. Ну если бы это мои песни были бы, то без проблем, а если чужие.. То копирование носителей информации в Германии запрещено. Можно угодить. Даже страничку книги не смей на копирере скопировать. Тут даже такой ролик по телеку показывают: Детишки у стен тюрьмы поют песню папе ко дню его рождения. Ну потом идут домой и дети спрашивают у мамы: А когда папа домой придёт? А мама отвечает: Ещё четыре раза спеть надо… А потом на экране говорят: он копировал книги!! Вобщем, тут строго..

Так вот, если у кого есть возможность оцифровать кассету, я её вам вышлю по почте, только скажите. Я даже кассету вам подарю, вы мне только mp3 верните. Очень бы хотелось.. Ну понятно, это тема больше для форума.. Но я пользуюсь сегодня своим служебным положением. А песня такая:

Привольны исполинские масштабы нашей области,
У нас — четыре Франции, семь Бельгий и Тибет.
У нас есть место подвигу, всегда есть место доблести,
Лишь досугу бездельному у нас тут места нет.

А так — какие новости? Тем более, сенсации…
С террором и вулканами здесь все наоборот.
Прополка, культивация, мели-мели-мели — орация,
Конечно, демонстрации, хотя б два раза в год.

И все же доложу я вам без преувеличения,
Как подчеркнул в докладе сам товарищ Пердунов,
Событием высокого культурного значения
Стал пятый слет-симпозиум районных городов.

Президиум украшен был солидными райцентрами —
Сморкаль, Дубинка, Грязовец и Верхний Самосер.
Эх, сумма показателей с высокими процентами!
Уверенные лидеры. Опора и пример.

Тянулись Стельки, Чагода… Поселок в ногу с городом.
Угрюм, Бубли, Кургузово, потом Семипердов.
Чесалась Усть-Тимоница. Залупинск гладил бороду.
Ну, в общем, много было древних, всем известных городов.

Корма — забота общая. Доклад — задача длинная.
Удои с дисциплиною, корма и вновь корма.
Пошла чесать губерния. Эх, мать моя целинная!
Как вдруг — конвертик с буквами нерусского письма.

Президиум шушукался. Сложилась точка зрения:
— Депеша эта с Запада. Тут бдительность нужна.
Вот, в Тимонице построен институт слюноварения.
Она — товарищ грамотный и в аглицком сильна…

— С поклоном обращается к вам тетушка Ойропа.
И опосля собрания зовет на завтрак к ней…
— Товарищи, спокойнее! Прошу отставить ропот!
Никто из нас не ужинал — у нас дела важней.

Ответим с дипломатией. Мол, очень благодарные,
Мол, ценим и так далее, но, так сказать, зер гут!
Такие в нашей области дела идут ударные,
Что даже в виде исключения не вырвать пять минут.

И вновь пошли нацеливать на новые свершения.
Была повестка муторной, как овсяной кисель.
Вдруг телеграмма: — Бью челом! Примите приглашение!
Давайте пообедаем. Для вас накрыт Брюссель.

Повисло напряженное, гнетущее молчание.
В такой момент — не рыпайся, а лучше — не дыши!
И вдруг оно прорезалось — голодное урчание
В слепой кишке у маленького города Шиши.

Бедняга так сконфузился, в лопатки дует холодом,
А между тем урчание все громче и сочней.
— Позор ему — приспешнику предательского голода!
Никто из нас не завтракал! Дела для нас важней!

— Товарищи, спокойнее! Ответим с дипломатией.
Но ярость благородная вскипала, как волна.
— Ту вашу дипломатию в упор к отцу и матери! —
Кричала с места станция Октябрьская Шахна.

— Ответим по-рабочему. Чего там церемониться.
Мол, на корню видали мы буржуйские харчи! —
Так заявила грамотный товарищ Усть-Тимоница,
И хором поддержали ее Малые Прыщи.

Трибуну отодвинули. И распалили прения.
Хлебали предложения как болтанку с пирогом.
Объявлен был упадочным процесс пищеварения,
А сам Шиши — матерым, подсознательным врагом.

— Пущай он, гад, подавится Иудиными корками!
Чужой жратвы не надобно. Пусть нет — зато своя!
Кто хочет много сахару — тому дорога к Горькому!
А тем, кто с аппетитами — положена статья…

И населенный пункт 37-го километра
Шептал соседу радостно: — К стене его! К стене!
Он — опытный и искренний поклонник стиля «ретро»,
Давно привыкший истину искать в чужой вине.

И диссидент Шиши горел красивым синим пламенем.
— Ату его, вредителя! Руби его сплеча!
И был он цвета одного с переходящим знаменем,
Когда ему товарищи слепили строгача.

А, вообщем, мы одна семья — единая, здоровая.
Эх, удаль конармейская ворочает столы.
Президиум — «Столичную», а первый ряд — «Зубровую»,
А задние — чем бог послал, из репы и свеклы.

Потом по пьяной лавочке пошли по главной улице.
Ругались, пели, плакали и скрылись в черной мгле.
В Мадриде стыли соусы. В Париже сдохли устрицы.
И безнадежно таяло в Брюсселе крем-брюле.