Васины добрые и иные дела
Надоело как-то Васе делать гадости, и он, как обычно, начал делать добрые дела. Прямо сразу. Без какого-либо плавного переходного периода. Вчера, значит, пакостил направо и налево, вдоль и поперёк напропалую, а сегодня всем норовит сделать что-нибудь. В смысле, хорошее, доброе и запоминающееся на всю жизнь до гроба. И вот он делает, делает — а у него ничего путного не выходит и не предвидится. То есть никто не хочет и не жаждет от него добрые его дела принимать как должное с распростёртыми объятиями и слезами счастья на глазах. Все почему-то гадостей каких-нибудь ждут искренне. И от этого ведут себя с настороженным восторгом и предвзятостью.
Конечно, Вася на людей обижался. Мол, что за ерунда в решете и что за недоверие неоправданное? И где презумпция того, что человек звучит гордо и рождён для добра, любви и всех благ?
И так обижался Вася на людей, обижался, совал им свои добрые дела в нос, совал, потом разочаровался в добре и его целебных свойствах и снова начал гадости делать самозабвенно.
И все воспринимают это как должное, ходят с Васей в кафе и в гости и вообще — подобру-поздорову приятельствуют. А он от деланья гадостей удовольствие получает. Вполне заслуженное и непреходящее. То есть бесконечное. И всем от этого хорошо, прекрасно, великолепно и, уж во всяком случае, неплохо и лучше чем было. Это — как минимум и даже как пить дать.
Александр Хургин.