Хмммм…

С потолка капали холодные капли дождя. Некоторые попадали в специально разложенные на полу миски, некоторые нет. Обои намокли и распухли, будто это не обои вовсе, а дрожжевое тесто. Да и паркет, честно говоря, как-то странно вздулся. У меня дома всегда так бывает во время дождя. От потолка до пола, капля пролетает не меньше восьми метров, а потом звонко ударяется о паркет. Мне немножечко стыдно рассказывать о своём потолке, потому что он весь облупленный и совсем–совсем некрасивый. Я бы с удовольствием побелила его, да только не дотянусь. А дождь идёт всё время. Он всё ни как не кончится.
Меня зовут Женя. Я, в принципе, люблю дождь, но сейчас что-то настроения нет. И вообще всё немножко уныло. А мне хотелось-бы чего нибудь необычного, особенного. Ведь сегодня мой тринадцатый день рождения, а ощущение такое, словно я ни разу так и не родилась. На электрической плитке уже закипал чайник. Чайник был древний, о нём вообще отдельная история. Мне привёз его один мой «друг сердца», кажется из Боливии, но это не точно. Друг сердца мне рассказывал, как он, однажды, заблудился в джунглях и там на него напали дикари, а он в одиночку отбивался от них, одним только ножом. А потом его наградили медалью, за то, что он избавил местных жителей от племени людоедов, а на земле дикарей построили химический завод. Президент Боливии, лично жал руку, другу моего сердца. Жмёт и спрашивает:
— Чего-бы ты хотел, друг?
— Мне нужен хороший чайник, — скромно сказал друг моего сердца.
— Зачем тебе чайник? – удивился президент, — бери деньги, золото, героин!
— Нет, мне нужен только чайник. Хороший чайник, в котором можно кипятить воду для чая или кофе. Я обещал его самой лучшей на свете девушке.
Тогда президент пожал плечами, и велел своим министрам найти самый хороший чайник, какой только есть в Боливии. Так у меня и появился этот милый чайничек. (Хотя это и не совсем правдивая история. На самом деле, я купила этот чайник пол года назад, в хозяйственном магазине, а друга сердца я просто выдумала. И вообще, почему-то получается так, что я говорю неправду. Но я ведь не вру, я фантазирую. Например, спросят меня, где я была, а я фантазирую, что была в библиотеке и читала Толстого – «Пётр первый», хотя на самом деле, я на рэйве весь вечер провела с таблетками. Вот так вот и фантазирую.).

Обычно, я пью кофе, чтобы скрасить ожидание. А ждать чего нибудь, приходится иногда так долго. Три года назад я заказала себе по почте семена лотосов, а их до сих пор никак не пришлют. Кто-бы знал, сколько кофе я выпила, пока ждала эти семена. Я уже и клумбочку приготовила, и лейку ржавую нашла. Наверное, мир ещё не совсем совершенен. А как было-бы чудесно, проснуться утром, за окном темно, дождь, а тебя встречают несколько лотосов. Замечательно было-бы.
Было уже восемь часов вечера, а ни кто так и не пришёл. Я сидела и медленно крутила чайной ложечкой в кружке с кофе. Из красной кружки Nescafe поднимался к потолку ароматный белый пар, слегка задевающий мой нос. Вдруг, зазвонил телефон. Я обрадовалась и побежала к аппарату:
— Алло, — мой голос звучал предельно томно и ласково.
— Это друг твоего сердца. Узнала меня?
— Да, конечно!
— Женечка, поздравляю тебя с днём рождения. Желаю тебе бросить курить, счастья и здоровья.
— Спасибо милый друг сердца. Только почему ты так и не приехал ко мне?
— Извини, пришлось задержаться. У нас в Боливии дел не в проворот. Слоны взбесились, все как один. Теперь нам нужно сделать слонам прививки. Ты не грусти, пожалуйста, я скоро обязательно к тебе приеду.
— Хорошо, я буду ждать. Целую в щёчку. Хотя нет, лучше в губы.
(Мой телефон не работал уже два года, с тех пор как саранча перегрызла кабель. А так, иногда, хочется поговорить по телефону, что приходится очень сильно воображать.). Что же делать, ни кто не приходит?
Я пошла покормить своего щеночка. Его звали Рэксом. Я давала Рэксу молоко, но, по-моему, тот не очень любил его. Пил Рэкс медленно, блюдца хватало больше чем на три недели. Я всё ждала, когда же он вырастет и станет охранять меня. А он всё лежал, неподвижно, в своей корзиночке, никуда из неё не выходил, от него плохо пахло, и играл он только с мухами и жучками. Какая скучная собака. Мне совсем не с кем пообщаться. Как грусно. И почему эти гадкие сороконожки всё лезут и лезут из своего гнезда в стене? Когда я ложусь спать, очень хорошо слышно, как они шуршат своими цепкими ножками. А стены у моего дома полые, поэтому я думаю, что эти гадкие сороконожки забили собой все стены. Сначала они кажутся хорошенькими, эдакие червячки с лапками, а потом, как укусит такая, сантиметров тридцать в длинну, за руку, так рука после этого сильно болит и опухает. Очень трудно с ними жить. С сороконожками и поговорить-то не о чем. Они только пищат, да извиваются. Грусно, опять в свой день рождения я останусь одна.
Я заснула у телефона. И когда проснулась, на шеке отпечатался красный след от кудряшки телефонного провода. В единственное, маленькое окошко под потолком, уже подглядывал лунный свет. На улице начался дождь, он приятно шумел, стучась о стекло. Неужели я так долго спала? Кто-бы мог подумать! Спать мне уже не хотелось, а впереди маячила долгая-долгая бессонная ночь. Ну что же, надо зажечь керосинку, хотя нет, лучше свечи. Я ведь сегодня, как-никак именинница. Сначала, я бережно расставила все свечи по комнате, стараясь растянуть этот процесс как можно больше. Потом взяла зажигалку и стала зажигать по одной свече каждые пять минут. Через два часа горели все свечи, и комната превратилась в сказочную пещеру. И вот я ходила по этой пещере, постепенно теряя ощущение волшебства. Я в очередной раз осталась одна в свой день рождения. Немножко погрустив, я пошла в ванную. Там я тоже поставила свечку и включила воду. И вот, я уже нежусь в тёплой воде и смотрю на ванные полочки. Бинты, вата, одеколон, спирт, йод, зелёнка, лезвия для бритвы (Я так и не узнала их истинного предназначения.). Даже не знаю, что вся эта ерунда делает у меня в ванной….
Я акуратно взяла одно лезвие и воткнула краешком в свой палец. Из под стали выкатилась капелька светло-красной крови. Попробовала её на вкус – солёная. Я развернула левую руку и примерилась лезвием к запястью. Всё равно никто не пришёл, думала я, делая в воздухе репетиционные движения бритвой. Лезвие завораживающе блестело на фоне моей белой руки, в пламени свечи. Если вглядеться в эту руку, то можно разглядеть синенькие ниточки вен. Их я и собиралась перерезать. Пламя свечи задрожало, мои пальцы стали уверенней. Всё ближе и ближе подползает железная змея. Хрясть. Главное не тянуть. Вот уже всё вокруг обогрилось кровью. Всё, осталось закрыть глаза, и поглубже опуститься в воду…
И вдруг, стук в дверь. Неужели кто-то всё же пришёл? Стук повторился, но уже более настойчиво. Я перепугалась и не знала, что делать, а открыть дверь страсть как хотелось. А между тем, из пореза обильно сочилась кровь. Я выскочила из ванной, наспех замоталась в полотенце, и крепко обмотав кровоточащую руку простынёй, побежала к входной двери.
— Кто там?
Мой вопрос пролетел у кого-то мимо ушей, так и оставшись без ответа. В дверь опять постучали. Мне стало не по себе, в висках что-то быстро колотилось, ноги неприятно морозил холодный пол, на простыне уже пробились первые, впитавшиеся в ткань, красные пятнышки крови.
— Ну кто-там? – Спросила я, словно умоляя незнакомца откликнуться.
И больше не выдержав этой томительной неизвестности и молчания, не дождавшись ответа, повернула рукоятку замка. Передо мной, на улице, стоял высокий мужчина в сером плаще и не менее серой шляпе. Темнота закрывала его лицо и кисти рук, делая из незнакомца человека-невидимку. На пороге стоял, мокнущий под струями дождя, плащ со шляпой, выдающий своё человеческое происхождение лишь огоньком сигареты, прячущимся под полами головного убора. Я так и осталась стоять на одном месте, зачарованно смотря в то место, где должны были находиться его глаза. Мы стояли с ним неподвижно, минуты три, потом он виновато кашлянул и робко спросил:
— Можно мне войти, на улице немного мокро?
— В-в-входите пожалуйста.
Закрыв за ним дверь, я наконец-то смогла как следует разглядеть своего незванного гостя. На вид, я дала ему тридцать с лишним. Внешне он очень походил на моего друга сердца. Лицо его было простым, но немножко отдавло детской наивностью, а глаза, глаза были похожи на две чёрных дыры, хотя может и на обычные, зелёные глаза, хотя…
— Простите, у вас кровь течёт, — смущённо прервал он мои размышления.
Тут моя рука напомнила о себе, да так, что меня чуть не скрутило. Блин, как же это больно. Очень больно. Я прижала руку вместе с простынёй к груди и, придерживая сползающее полотенце, побежала в ванную, по пути крикнув незнакомцу:
— Повесьте свой плащ над электроплиткой.
И вот я закрылась в ванной. Одной рукой держала, уже совсем красную простыню, зажимая порез, а другой, судорожно возилась в настенной аптечке с зеркальцем. Даже не знаю, что придумать. Чёрт, как же болит. Откинув мокрую простынь, я приложила к ране массивный ломоть ваты и замотала всё это бинтом.
— С вами всё в порядке? – послышался голос за дверью.
— Да, всё отлично. Лучше не бывает.
А вдруг это маньяк. Почему-то, эта мысль пришла в мою голову лишь сейчас. Он меня изнасилует, а потом зарежет. Мамочки, как страшно. Я оглядела входную дверь в ванную. Она была до ужаса тоненькой, и совсем не прочной. Да он же выломает её одной рукой!
— Вам точно не нужна помощь? Я кое что понимаю в медицине, — послышался уже знакомый голос.
— Нет, спасибо, я сама, — отвечала я, пододвигая к двери стиральную машинку.
Что же делать? Я и так уже забаррикадировала дверь чем только можно, но не смотря на целую груду хлама, моё убежище по прежнему казалось хлипким и не прочным. Я сползла по стене на пол и схватилась за руку. Она ныла, гудела и очень болезненно напоминала о недавнем порезе. Ноги совсем закоченели, тапочки остались где-то в комнате. На меня накатило отчаяние. Как же странно, всё-таки, совсем недавно я резала себе вены, а теперь боюсь, что какой-то незнакомец меня распотрошит. Сначала моя голова начала кружиться, потом я почувствовала лёгкий приступ тошноты, потом накрыла голову руками и заснула. Вместе со мной заснула и боль в руке.
— Эй, как вы там? – звучал сквозь мой сон голос.
Я не понимала, кто может меня звать и приоткрыла один глаз. Медленно сфокусировалось изображение заваленной вещами двери. «Так это был не сон. Чёрт, он всё ещё там. Ну ладно! Какая разница». Я наспех разобрала баррикаду и открыла дверь.
— Хотите кофе? Как вас зовут?…

Через неделю он задушил меня. Нам было хорошо вместе, но ведь ни что не длится вечно. На прощание, он всё-таки сказал мне, как его зовут. Кажется Олег.