А-а-а-а-а-а — звуки, которые издает человек, сидящий в позе горного орла, человек, который звучит гордо и который является венцом творения.
Сидит однажды такой «венец» в кабинке общественного туалета и слышит из-за легкой перегородки обращение к себе: «Простите, нет ли у вас случайно бумажки?»
— Бумажки нет. Могу предложить карандаш.
И еще из этой же «туалетной» тематики.
Заходит «венец творения», которому сильно не терпится сесть орлом (помните, у Жванецкого: «Счастье — это увидеть туалет и успеть до него добежать» ); так вот, заходит он в туалет и слышит-из кабинки доносится:
«Сто восемьдесят семь, сто восемьдесят семь, сто восемьдесят семь…» Он ничего не понимает, а из кабинки все раздается: «Сто восемьдесят семь, сто восемьдесят семь…» Он решил подсмотреть в замочную скважину. «Сто восемьдесят семь, сто восемьдесят семь». Посмотрел. Ему хуяк шилом в глаз. «Сто восемьдесят восемь, сто восемьдесят восемь…»
* * *
Входит житель Кавказа в туалет, но по ошибке попадает в женский. Достает член… Вбегает женщина.
— А-а-а-а-а…!!!
— Не бойтесь, мадам, я его держу!
* * *
И последнее.
Выходят из туалета два англичанина. Один назидательно обращается к Другому:
— Когда я учился в Кембридже, нас учили после туалета мыть руки.
Второй (пренебрежительно):
— А когда я учился в Оксфорде, нас учили не ссать на руки.
Кстати, о туалетах. Туалет — лицо квартиры, лицо предприятия, города, страны… В нашей стране туалеты везде, а особенно в больницах, в таком состоянии, что, как говорил один мой приятель, «словами не скажешь, надо петь». Выдающийся ученый медик нашей страны Александр Маркович Гурвич, которого известные медики столицы называют «головным мозгом Центра реаниматологии России», человек уникальный, обладающий истинно дворянским чувством «равенства со всеми живущими на Земле», рассказывал мне, как в Боткинской больнице гражданин Канады, зайдя в туалет, который был по колено в дерьме, осведомился у окружающих: «Вы не скажете, а когда будут подавать коктейль?»
Древние называли туалет «комнатой отдохновения». В совковых туалетах это особенно чувствуется.
Вот, навеяло туалетной тематикой..
Однажды мой хороший знакомый, лейтенант Жора Кривогуз, получив 13-ю зарплату, решил купить себе шапку. Да не простую, а НОРКОВУЮ. В те времена это считалось если не писком моды, то определенным шиком. Шкура сего зверя украшала головы самых мастистых граждан постсоветского пространства начала 90-х — торгующих наркотой хачей и цыган, валютчиков, перегонщиков автомобилий и прочих представителей темных профессий, возникших на гребне волны экономических преобразований.
Жора всеми фибрами души желал приблизить себя к категории "солидных", как ему казалось, людей, поэтому покупка норковой шапки стала для него целью жизни, и в своем страстном желании стать обладателем сего девайса он напоминал нам кое-кого из литературных героев
За 13-й Жора прибежал, сменившись с дежурства. Толпа перед кассой молча расступилась — все-таки с наряда человек, а уже через пять минут счастливый Жора торопливо заталкивал пачечку денег во внутренний карман бушлата.
Утром, словно нетерпеливый ребенок в новогодний праздник, Жора побежал на базар, где неумело торгуясь приобрел-таки предмет своего вожделения.
Шапка была чудо — мягкая шерстка, ровненькая подкладка, возвышаясь над головой, она сияла и переливалась на солнце как огромная черная жемчужина.
Жора шел по улице барином — приосанившись и горделиво-снисходительно поглядывая на прохожих. И тут с Жорой произошла вещь крайне неожиданная и не совсем приятная – Жоре захотелось в туалет и по-большому. То ли от пережитого волнения, то ли от армейской еды, то ли так сложились звёзды, но Жоре срочно понадобилось уединиться.
Большие города, помимо прочих удобств и благ цивилизации, удобны тем, что в их наличии всегда имеется Его Величество Общественный Туалет.
История общественных туалетов ведет свое начало от Римской Империи, а посему, помимо основных функций, заключающихся.. ну сами знаете в чем, общественные туалеты, постепенно эволюционируя, стали оазисами драгдилеров, онанистов, гомосексуалистов и прочего нездорового люда, места которому под солнцем не находилось.
И вот именно в такое гнездо порока и разврата попал внезапно сраженный приступом диареи Жора Кривогуз. Проворно усевшись в кабинке, Жора довольно расслабился, мысленно благодаря неизвестного создателя общественных отхожих мест.
Неожиданно дверца кабинки распахнулась и пред Жорой восстало одетое в спортивно-дубленочную униформу нечто.
— Закурить можно? – спросило нечто, склонившись над опешившим Жорой.
— Нате, — Жора машинально протянул пачку китайского «MARLIMBRO»
— Спасибо, — произнесло нечто, выпуская в лицо Жорику облако сизого сигаретного дыма.
— А срать, дружок, можно и без шапки! – после этих слов так ничего и не сообразивший Жора получил удар кулаком в нос и голожопым кулем свалился в свеженаполненную чашу Генуя. А нечто, подхватив второй рукой предмет Жориной мечты, неспешно пошло к выходу.
Жора долго не хотел рассказывать нам эту историю, но в одну из наших попоек все-таки признался.
С тех пор Жора носит заслуженную кличку Акакий Обкакьевич – за схожесть жизненных линий и «гламурность» ситуации.