Кот по кличке Назар

Отсканировав сетчатку и тембр голоса, дверь открылась, и Петрович зашел домой. Едва он бросил барсетку на комод, как со шкафа тяжело спрыгнул кот по кличке Назар.
— Здра-авствуй, хозяин… Очень рад, ты пришел наконец. Я хочу есть.
— Блин, — Петрович стянул боты и начал совать их в дезинтегратор грязи (ДГ 5, старая модель, второе поколение). — Вечно одно и то же! «Хочу есть…» Такое ощущение, что ты меня любишь только потому, что я тебе есть даю.
— Немаловажно, — Назар привычно ткнулся головой в ногу хозяина и начал тереться о брючину.
— Вот зачем ты это делаешь? Шерсть на штанине остается… Ты ведь разумное существо, а ведешь себя, как дикая кошка — территорию метишь. Что за пережитки?
— Обычай, — Назар припал на передние лапы, вытянул когти и потянулся.
Словечко «обычай» он позаимствовал у хозяина. Когда Петрович не мог ответить на вопрос кота, для чего люди делают те или иные вещи, он привычно бросал: «Обычай такой». Поначалу, когда Назар был еще маленьким котенком, он спрашивал, что такое «обычаи» и зачем они нужны, но после того, как Петрович несколько раз запутался в собственных объяснениях, Назар вопрос про обычай задавать перестал. В дальнейшем ему даже стало казаться что он понял смысл этого непонятного слова. Впрочем, можно сказать, что и на самом деле понял, ведь настоящее понимание — это не более, чем привычка…
Признаться, Петровичу частенько приходилось в жизни отделываться от вопросов Назара маловразумительными словесами за которые самому потом становилось стыдно. А с другой стороны, как доступно объяснить коту, зачем люди здороваются, дарят своим самкам несъедобные цветы и каким образом телевизор показывает неживых, но движущихся людей.
— Ну а все таки, животное, — Петрович присел и начал почесывать коту за ухом. — Скажи, за что ты еще меня любишь кроме еды?
— У тебя живот теплый.
— Ну спасибо, — Петрович улыбнулся, вспомнив, как они вечерами вместе смотрят телевизор. Правда, больше пяти минут Назар никогда не выдерживает: ничего не понимает и засыпает.
— Из «спасибо» шубу не сошьешь, — как учили, ответил кот. — Есть хочу.
Петрович прошел в комнату, стянул галстук, взгляд его упал на мячик, загнанный между компьютером (двенадцатое поколение, 16 террафлоп) и глюонной кофеваркой (старая модель на быстрых нейтронах).
— Опять играл, что ли? Что старый, что малый… Слушай мне интересно, ты вправду не понимаешь, что это не мышка, а мертвый мячик, который катается, потому что он круглый?
— Понимаю, — Назар вслед за Петровичем вошел в комнату, сел и взглянул на мячик так, будто видел его впервые.
— А зачем гоняешь его туда сюда?
Назар на несколько секунд задумался:
— Ну ты же играешь в карты. А это уж совсем бессмысленное дело. Что интересного бумажки туда сюда перекладывать?.. К тому же ты в прошлую пятницу где то так заигрался, что пришел домой только под утро. Не кормил меня. И от тебя пахло женщиной, — Назар ревниво фыркнул. — До сих пор помню этот запах. А ее, небось, корми ил.
— Слушай, это вообще не твое дело! Будешь выступать, я тебя отлуплю! — притворно нахмурился Петрович.
— Не имеешь права! — На всякий случай Назар попятился в коридор и бросил быстрый взгляд на шкаф.
— Имею, имею. У тебя коэффициент интеллекта 60—65 по паспорту. Так что до разумного существа ты 20 единиц не дотянул, соответственно, юридическими правами не обладаешь. Так что…
— А я пожалуюсь в ОЗГЖ! — Назар уже понял, что лупить его сегодня не будут, и начал наглеть.
Петрович вздохнул. Та женщина, запах которой так врезался в память Назару, как раз и работала в Обществе по Защите Говорящих Животных. Нет, все таки хорошо, что он от жадности решил сэкономить тогда денег и не купил животное с интеллектом выше 80 единиц. Тогда бы защитой его прав занимались уже полиция и суд присяжных.
— Ну что ж, в таком случае у меня для тебя есть другой метод, — Петрович хитро прищурился. — Я куплю говорящую собаку.
Реакция Назара была вполне предсказуемой — мгновенно он выгнул дугой спину, вздыбил шерсть и зашипел.
— Что это с тобой? — сделанным изумлением спросил Петрович.
— Собаки — сволочи!
— Да ты, братец, расист! Разве тебе не объясняли, когда говорить учили перед продажей, что все звери равны?
— От собак воняет! К тому же они считают нас тупыми, я сам слышал, когда гулял во дворе и на дереве сидел. Две собаки внизу разговаривали, говорили, что все кошки — глупые. Смеялись… Они первые нас ненавидят!
— Господи, — Петрович вздохнул и сунул руки в карманы. — Сколько у вас еще впереди! История, войны, политкорректность… Мы то улетим на другие планеты. Когда нибудь… На кого Землю оставим, спрашивается?.. Ладно, пошли на кухню, обормот. Ваша киска купила бы «Вискас»…
Назар шустро засеменил вслед за хозяином.
— Петрович! А что такое «обормот»?
— Да так, ничего.
— А почему ты назвал меня «ничего»?
— Обычай… Тебе сколько класть?
— Как всегда, и еще немножко побольше…»

(с) Александр Никонов

Прислал Belaz