первая и вторая части тут https://nemarov.com/item/7398
Подруга очередная, Катя, как то говорит:
– Может, в Баден-Баден слетаем, развеемся?
– Нахуй, нахуй, – говорю.
Она улетела, а мы остались. Пару дней покеросинил, но не до соплей, а так, для тонуса. На третий день выкинул тормозной парашют, да хуй там был, кореш в гости зашёл, принёс два литра и стропорез. Ну а на пятый день собака меня уже за шиворот в ванную волокла. Заебалась горемычная. Кое как они с кошкой привели меня в чувство.
– Знаешь, дорогой, пора тебе на природу, подлечить здоровье. – кошка говорит.
А я в очень хуёвом состоянии, руки ходуном, постоянно сблёвываю, не пойми чем, хотя вроде и не жрал ни чего: По квартире перемещаюсь как афробиоробот. Увидел пустые бутылки, аж мотор клинить начало. Действительно, пора на природу.
– Я на рыбалку хочу: – сказала собака.
– Рыба, и ниебёт! – поддакнула кошка.
– Какая рыба, на улице минус пять.
– Самая погода для зимней рыбалки, корюшка прёт сейчас.
– Это вам Затевахин наплёл что ли?
– Тебе ли не всё равно, как раз спирт выветрится на холоде.
Короче уломали они меня на рыбалку. Я только вот не был ни разу на <зимней>. Рыбаков встречал, по городу их много бывает навалено, у метро в основном. Но как говориться <Для рыбалки мало страсти – нужны снасти>. Стал вспоминать, кто у меня из знакомых маньячит по этому делу. Звоню Вовану.
– Вован, привет!
– Здарова, Толик тут к тебе заходил на днях, говорят, не помнит, как ушёл.
– Через дверь ушёл.
– Только проснулся в <Доме ночного пребывания>, около Гренадерского моста, – и Вован заржал – Сам то как?
– Да моя опять решила мир повидать, полетела в Баден блядь Баден нахуй.
– <Твоя> какая, Света, или Лена?
– Катя
– Ну а ты как всегда, на стакан, значит?
– Слушай, давай без касания морального облика а?
– Мне то чего не позвонил, я бы тоже врезал, а то работа заебала хуже жены, блядей бы сняли, я такой шалман знаю на десятой Советской:
– Вова, мне хуёво.
– Ну всё, извини, чего хотел?
– Ты вроде рыбак у нас, мне удочки нужны, и этот, как его, альпеншток, что ли.
– Ледобур, наверное, ещё пешня и шумовка.
– Это чего такое?
– Ну лунку сверлить.
– Да бля, не даун я, про ледобур можешь не объяснять, пешня с шумовкой, чё за херня?
– Пешня , типа лома, лёд проверять или долбить, а шумовка, это как когда суп варишь, пенку снимаешь, так же, только лёд из лунки.
– Наука!
– А ты думал, тут всё по Сабанееву. На какую рыбу хочешь?
– Вроде говорят сейчас корюшка попёрла: – неуверенно говорю я.
Собака с кошкой энергично кивают.
– Про мормышки спроси,- напоминают.
Затевахина убью, вместе с Сабанеевым, разумеется.
Короче пообещал он мне помочь со снаряжением. Не имей сто рублей.
На домашнем консилиуме решили ехать на залив.
– Водку брать?
– Возьми пол банки, но не больше.
– Холодно ведь будет! – я искренне возмутился.
– Если заснёшь по пьянке, то замёрзнешь.
– А вы на что?
– Может, ещё нарты возьмём, а ты нас впряжёшь?
Это мысль, говорю.
Самое трудное в рыбалке, это рано просыпаться. Разбудил меня Вован, который завёз всю рыбацкую шлоебень ни свет ни заря. Худо бедно, но в десять мы были уже на Финбане. Вокруг сновали такие же долбаёбы как и я. Попадались даже те, кто был уже на хорошей кочерге. Из ларька истошный женский вокал орал про то, что <была любовь>. Кошка сидела в сумке. Ей пришлось смастрячить что-то наподобие маленькой меховой квартиры, пожертвовав на это дело какую-то старую шубу. Собака чинно трусила рядом на коротком поводке.
– Ты то не замёрзнешь? – спросил я у неё.
– Да брось, у меня шерсть тёплая, на крайняк <Иглу> сложим. – отвечала она.
Электричка не спеша несла нас по заснеженным ландшафтам. О чём я думал в эти минуты? Не блевануть бы. Но доехали без приключений, я даже покемарил чутка. Выходить решили с первой группой рыбаков. Я поплёлся за ними следом. Судя по их общению, все они друг друга знали, и разговоры вели про мормышки, прикормку и прочею рыбацкую атрибутику. Должен сказать, что в большом количестве данная тема очень сильно заёбывает.
День обещал быть хорошим. Ветер отсутствовал, солнце припекало довольно сильно и в купе со свежим морозным воздухом производило благоприятнейший эффект на моё самочувствие. Когда вышли на лёд, группа сразу же разделилась на три колонны. Каждая взяла свой курс. Я интуитивно пошёл налево. Минут через тридцать мои поводыри сбились в кучу. Пока они размахивали руками и о чём то спорили, я их нагнал.
– Чего стряслось? – спросил я.
– Да вон, льдина откололась, вчера ветер был сильный.
– И чего, может унести?
– Теоретически да.
– Так ветра же вроде нет?
Все посмотрели на меня как на полного мудака.
– Ты давно рыбачишь? – наконец спросил мужик в пыжиковой шапке.
– Первый раз – с достоинством ответил я.
– Тогда понятно,- засмеялся он, и все тоже заржали как лошади, – Когда почувствуешь, что ветер подымется, чистой воды уже метров сто будет.
– Ладно, хуй с ним, – сказал ещё один рыболов и решительно перешагнул через трещину.
Надо сказать, что если бы не это сборище, я бы и не заметил ни какого подвоха, так бы и топал до Котлина. Все тоже пошли следом за отважным рыбаком. Делать нехуй, пошёл и я. Хоть очко и поигрывало, но позориться прилюдно не хотелось. Протопав ещё с пол часа, все вдруг разбежались в разные стороны как тараканы. Я остался один, и пока водил жалом по сторонам, вокруг с остервенением бурили лёд.
– Давай может и мы рыбу половим? – тактично спросила собака.
– Красота то какая. – высунувшись из сумки сказала кошка.
Я беспомощно повернулся в одну сторону, потом в другую. Заметив это, мужик в пыжиковой шапке махнул рукой. Я осторожно подошёл к нему.
– Туда отойди метров на тридцать, и можешь сверлить. – сказал он покровительственно, и добавил,- На что ловишь?
– Хуй знает, какие-то червяки.
– Мотыль, – назидательно поправил он, и саркастически пробормотал себе под нос,- Червяки, ишь, рыболовы пошли.
Я попиздовал в указанном направлении. И через честных тридцать шагов скинул с плеча заебавший ящик.
– Всё, нефть здесь!
Кое как собрав ледобур, начал бурить. Когда бур провалился, аккуратно извлёк его и положил рядом. Шумовкой прочистил лунку. Пока всё получалось неплохо. Из ящика достал удочку, банки с наживкой.
– Мотыля убери опять в ящик, а то замёрзнет. – напомнила кошка.
– Сама смотри не задубей.
Собака понюхала лунку.
– Чё то рыбой не пахнет: – разочаровано протянула она.
Я хуйнул одну банку червей в лунку.
– За что ты их так? – кошка непонимающе уставилась на меня.
– А что, Затевахин с Сабанеевым против?
– Да нет, просто у нас всего две банки было, теперь может не хватить.
– Если вы думаете, что я тут до утренней зорьки, то вот уж хуй!
Размотав леску, и нацепив мотыля я опустил снасть в лунку.
– Я посмотрю чего у других делается,- сказала собака и не спеша побежала прочь.
– Доволен хоть, что выбрался на природу? – спросила кошка.
– Есть свои плюсы, но ноги тоже уже подмерзают,- сказал я и привстав стал перетоптываться.
– Не шуми, рыба всё слышит, – укоризненно сказала кошка.
– Что ж мне теперь, без ног, как Маресьеву, оставаться?
– Смотри сам, только мне рыбы свежей хочется.
И тут кивок на удочке резко нагнулся.
– Подсекай! – зашипела кошка как безумная.
Я схватил удочку и со всей дури дёрнул вверх. Потом скинул варежки и трясущимися руками стал выбирать леску. Не пизжу, но холода в тот момент я не чувствовал. Когда наконец из лунки на лёд вылетел, и заиграл на солнце небольшой окушок, мы с кошкой издали победный кличь. Я отцепил трофей и насадив мотыля опять погрузил снасти в воду. Следующая рыбина оказалась корюшкой.
– Ножом её порежь, и на неё же и лови, – посоветовала кошка.
– Откуда же ты такая умная? – удивился я.
– Самообразование,- с достоинством отвечала она.
И началось. За десять минут я поймал семнадцать хвостов. В основном корюшка, хотя попалась одна приличная плотва и ещё три окуня. Подбежала собака.
– Ого, вы наколотили! Максимум, что видела, это пять рыбин.
– У кого?
– У этого, в пыжиковой шапке, видать <бывалый>.
– Новичкам везёт, – подмигнул я.
Через пол часа количество рыбин дошло до тридцати пяти.
– Ну давай ещё с пол часа посидим и домой, а то для первого раза как-то подозрительно кучеряво, – говорю я животным.
Те неожиданно согласились. Хотя мне просто показалось, что подмёрзла меховая братия.
За следующие полчаса попался только в усмерть укуреный ёрш.
Я сложил рыбу в ящик, смотал удочку и взвалил всё на плечо.
– Ну пошли, Сабанеевы.
Проходя мимо <пыжиковой шапки> я поймал на себе неодобрительный взгляд.
– Как улов? – спросил я со скрытым чувством ликования.
Но тот почему то молчал. <Может не услышал?>, предположил я. И переспросил:
– Клюёт хоть?
Рыбак скривил недовольную рожу и махнул рукой, чтоб я не мешал. Да и хрен с тобой, подумал я и пошёл к берегу. Когда отошли на расстояние, с которого нас было не слышно, собака сказала:
– У него мотыль во рту.
– Чего? – не понял я.
– Чтоб мотыль не замёрз, он его во рту греет.
И тут я блеванул. Когда спазмы в желудке закончились, я обтёр рожу снегом, достал водку и прополоскал горло. Пару секунд поколебался- сплюнуть водку, или проглотить, но всё таки выплюнул. Без происшествий мы добрались до берега и по протоптанной дороге вернулись на станцию. Назад ехали в почти пустой электричке. Когда добрались до города, я понял, что очень устал. Тяжесть поклажи, свежий воздух, мороз, сделали своё дело. Но хоть и велик был соблазн добираться до дому на тачке, я логично предположив, что рыбака хер повезут, поплёлся в метро.
– С собакой нельзя,- замахала мне рукой тётка в будке, и добавила, – Без намордника!
Я так заебался, что повернувшись к собаке сказал:
– Ответь ей, что-нибудь, у меня сил нет.
Та повернулась к бдительной работнице метрополитена.
– Я вегетарианка, но если будете провоцировать, могу и за ляжку цапнуть.
Мы прошли не заплатив мимо бесчувственного тела. Хоть какая-то польза от звериного пиздобольства.
Дома решил пригласить Марину на жареную рыбу. Точнее, чтоб она пожарила, а потом мы вместе сожрали. Кошка с собакой вытребовали себе сырую. Дал им всё, кроме корюшки. Помылся и пошёл.
Звоню. За дверью шаги.
– Кто?
– Да я это:
Дверь открылась. И куда я раньше смотрел? Такая классная баба!
– О, привет, чего стряслось?
– Рыбу я ловил, – ответил я голосом Леонова из <Джентельменов удачи>.
– Какую рыбу? – не поняла она.
– Да на рыбалку ездил, – объяснил я, – Ты корюшку любишь?
– Свежую?
– Ну ясен пень не маринованную!
– Вообще то да.
– Ну тогда пошли ко мне, заодно и пожаришь.
– А приставать не будешь? – игриво спросила она заулыбавшись.
– Буду. Честно признался я.
– Тогда грех не зайти, – констатировала она.
Секс после корюшки, что может быть прекраснее? Так я думал, пока Марина колдовала на кухне, а мы (я и животные) смотрели <ящик>.
По требованию большинства пришлось зырить Затевахина. Незаметно я заснул.
Разбудила меня собака.
– Телефон!
И точно, из прихожей доносились настойчивые звонки.
Я поковылял на звук.
– Телефон! – крикнула Марина из кухни.
– Да слышу я, слышу,- недовольно проворчал я и снял трубку.
– Алло!
– Уже нарыбачился?
Звонил Вован.
– Да.
– Ну и как, снасти не проебал?
– Нет, утопил, – серьёзным голосом ответил я.
– Да ты, что!!! Я ж тебе почти коллекционные удочки дал и титановый ледобур!!!
– Нессы, – успокоил я его наконец, – Всё заебок. Корюшки привёз.
– Ну, бля, ты и мудило,- обрадовался он.
– За снасти спасибо, больше всех поймал.
– А где ловил?
Я рассказал, приблизительно, так как название станции напрочь забыл.
– А давно приехал?
– Да уже часов шесть.
– Везучий! Там как раз льдину оторвало.
– С рыбаками?
– Сейчас любая льдина с рыбаками.
Из кухни раздался Маринин голос.
– Всё готово, можно к столу.
– Ты там не один? – навострил уши Вован.
– Да, к корюшке ещё русалку зацепил.
– Могу приехать.
– Разрушишь атмосферу доверия и корюшки.
– А как зовут русалку?
– Марина.
– Марина, значит <морская>. Похоже точно русалка! – завистливо присвистнул Вован, – Ну тогда не буду мешать, рад, что вовремя свинтил.
И он повесил трубку.
Конечно, по уму надо было его пригласить на улов, всё-таки удочки его. Но поймите меня правильно, Марина то одна.
Что ни говори, а жареная корюшка, это пиздато! Превозмогая себя, я налил по полста коньячку. Мы чокнулись. Марина выпила залпом, я же чуть пригубил и тут же быстро поставил рюмку на стол.
– Не можешь уже? – кивнув на бутылку, спросила она.
– Да чего-то не идёт.
– Видать хорошо погулял?
– Неплохо.
– Твоя то, эта, которая, очередная,- тут Марина засмеялась, – Когда должна вернуться?
– А хрен знает, вроде на неделю улетала.
– А какого числа?
– Какого числа, что? – всё ещё не понимая куда она клонит, спросил я.
– Улетела какого числа?
– А сейчас какое?
– Двадцатое:
Я посмотрел на батарею пустых бутылок, прикинул в уме количество выпитого, рассчитал дни запоя, накинул день на рыбалку.
– Ебать!
В прихожей раздался звонок.
– Ебать!!! Повторил я.
Марина поняла всё сразу.
– Ну вот и поели корюшки:
Из комнаты прискакали животные. Слава богу, молча.
– Может мне на балкон пока, а потом незаметно выскочу?
– Ага, разве, что с балкона.
Кошка начинает тихо подхихикивать. Не ляпнула бы чего:
– Ну так куда мне? – Марина растерянно стояла посредине кухни. Испуганная и красивая.
– Хуй с ним, давай на балкон.
Я ломанулся в коридор, открывать.
Подруга выглядела отдохнувшей и обрушила на меня прямо с порога лавину важной и нужной мне информации. Из этого потока я понял, что: у неё отрубили телефон, потому что роуминг очень дорогой, (пиздеть надо меньше, подумал я), отдохнула она прекрасно, в городе очень много <наших>, жаль только, деньги быстро кончились.
– Ты же четыре штуки взяла? – изумился я.
– Знаешь, оказывается Достоевский, однажды, проиграл там всё, что у него было, даже обручальные кольца!
<Ага>, – думаю, так же как и ты, идиотка:
– А чем это так пахнет?
– Пиздюлями это пахнет, – говорю, – Ты что, все деньги просадила?
– Почти. А что такое?
Вот ведь сука!
– А то, что зарабатываю их я.
– Ну ты же разрешил: – она присела на стул в прихожей.
– Слушай меня стоя! Я разрешил взять деньги с собой, и потратить на дело! А не проёбывать их как Достоевский. Ты хоть его читала?
– В школе проходили, – пролепетала она.
Подошла кошка. Долго смотрела на нас, потом зевнула.
– Киса, киса, – подруга протянула к ней руку, чтоб погладить и заодно снять нервное напряжение.
– Киса у тебя в штанах. – отбрила её та и не спеша прошла в комнату.
Как она заорала!
– Что это, что это? – наконец, прекратив истерику, залепетала подруга.
– Это моя кошка, а ещё собака есть, не забыла за неделю?
– Она, что, тоже говорит?
– А ты у неё и спроси.
– Боюсь.
– Ладно, иди в ванную, смой тлетворное влияние запада.
Когда из за двери раздался шум воды, я бросился к балкону. Марина уже задубела основательно.
– Пойду я тоже в ванную, – прошептала она, – Греться.
И мы на цыпочках сквозанули к дверям.
На лестничной площадке она спросила:
– А чего это она у тебя так орала?
– Обрадовалась встрече,- уклончиво ответил я.
– Жаль, что так вышло всё, – Марина расстроено хлопнула глазами, – Ну ты всё же не забывай:
– Постараюсь, – я обнял её за плечи, прижал к себе.
Куда уж тут, забыть, думаю.
– Пусти, пора мне, – сказала она, не делая попыток вырваться.
– Ага, – я отстранился но только чтобы посмотреть ей в глаза.
– Ну хватит уже мучить! – она улыбаясь выскользнула и исчезла за дверью.
Совсем как русалка.
Я прошёл на кухню, маханул стопку, тут же налил до краёв следующую.
– Посуду убери лишнюю, а то видно, что не один ты тут корюшку ел.
Собака кивнула на стол.
– Ты будешь?
– Ну давай, выручу.
Я поставил перед ней Маринину тарелку. Стопку ополоснул водой из под крана и убрал в буфет. С полотенцем на голове в кухню вошла Катя.
– Ты сердишься?
– Нет, я негодую. И выпил вторую, налив сразу же третью.
– Я думала, у нас серьёзные отношения, – начала она, но я прервал эту лирику:
– Сериалов не надо, давай, шмотки собирай и проваливай.
– Куда?
– А куда хочешь, можешь в библиотеку, можешь к маме в Екатеринбург.
– Зачем в библиотеку?
– Достоевского почитаешь.
– Значит ты меня не любишь?
Я знал, сейчас выпью третью, и будет полегче. Будет уже похуй на эти сопли. И я выпил.
– Так любишь или нет?
Катя стояла надув губки, и ждала ответа.
Вместо её, я спросил собаку:
– Как корюшка?
– Вкусно, – ответила та облизываясь, Катя аж подпрыгнула.
Вошла кошка, посмотрела по сторонам, строго зыркнула на подругу.
– Вроде и мокрая, а всё равно не русалка, – и ушла.
– А ты умеешь корюшку жарить? – теперь я спросил Катю.
– Нет:
– Ну тогда – до свидания.
Как я понял, животным тоже больше нравилась Марина.
Не хочется описывать последовавшую за этим часовую истерику. Но когда Катя вышла наконец на лестницу, и я закрыл дверь, стало мне так хорошо, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Утренние лучи пробивались через занавеску, выхватывая внутрикомнатную действительность. В одном из таких светлых пятен было плечо Марины, безмятежно спящей на моей кровати, в другом- кошка, свернувшаяся калачиком у неё в ногах. Собака спала на полу рядом. Ну что ж, похоже пришло время, когда мне наконец придётся бросить пить. Хотя бы на несколько лет.
Приятно 😐
прикольный рассказик……..